Чумной доктор

– Нет, Кристофер, – терпеливо сказал Том. – Она здесь. – Он указал на кровать моего учителя. – Теперь это твоё место. Мастер Бенедикт отдал его тебе. Он мог сделать с ним всё, что хотел: он мог оставить эту кровать Хью, Исааку или носкам короля Карла, если бы пожелал. Но он хотел, чтобы она досталось тебе.

Том развёл руками, едва не опрокинув очередную стопку книг.

– Эта комната – где мы находимся… ну… я вижу это, даже если не видишь ты. И я знаю, что мастер Бенедикт на небесах гордится тобой. Потому что я тоже. Так что гордись собой на этот раз.

Он слегка ударил меня по спине.

– И спи в своей собственной чёртовой кровати.

Я выглянул в окно. На подоконнике сидела Бриджит. А с улицы струился солнечный свет…

«Это правда, учитель?»

В голове возникло лицо мастера Бенедикта. Он улыбался.

«Ты – птица», – сказал он.

И наконец, наконец, наконец, я понял.

Когда молодая птица обретает своё настоящее место, она находит сокровище, спрятанное под её ногами. Не дай ему пропасть впустую.

– Что такое? – спросил Том.

– Моё место! Моё место здесь.

– Я так и сказал.

Спрятанное под её ногами…

Я встал. Подошёл к кровати и откинул простыни. Посмотрел на перину, надавил на неё. Она была такой мягкой…

Я схватился за край.

– Помоги мне её перевернуть!

Том с распухшим коленом и я с больным плечом – мы были очень жалкой парочкой, но в конце концов перевернули перину. Я ощупал швы. Внизу – там, где были бы мои ноги, если бы я спал, – выделялся один стежок. Я не заметил бы его, если бы не искал. Он был лишь немного новее, чем все прочие.

Я протянул руку. Том снял нож с пояса и отдал его мне. Я осторожно надрезал нить и раздвинул ткань перины.

Наружу полез мягкий белый пух. Я сунул руку внутрь, поглубже в перину, и наткнулся на что-то кожаное. Я вынул большой увесистый мешок, перевязанный шерстяными нитками. Я развязал его и открыл. Заглянул внутрь.

– Что там? – спросил Том.

Я передал ему мешок. Мой друг тоже заглянул внутрь.

Миг Том просто смотрел, как и я. Затем перевернул мешок. На перину хлынул поток монет. Они лежали, переливаясь на солнце. Гинеи. Золотые гинеи. Мы их посчитали. Это заняло много времени. Их было семьдесят две. Каждая гинея – это фунт и шиллинг. На моей кровати лежало сокровище мастера Бенедикта – чуть более семидесяти пяти фунтов.

Том похлопал меня по руке. Я посмотрел на него. Он указал на перину. Когда я доставал мешок, то зацепил кое-что ещё. Из гусиного пуха выглядывал угол свёрнутой пачки бумаги. Я вытащил её. Четыре страницы. Три оказались дневниковыми записями учителя, вырванными из тетрадей. Некоторые отрывки были обведены.

Первая запись датировалась 12 мая 1662 года.