Я наклонился. Мастер Бенедикт сделал свою запись прямо поверх текста. Я едва мог разобрать слова.
Я перестал читать.
– Куколь растёт повсюду, – прошептал я. – Мельхиор использовал не его.
– Нет, – отозвалась Салли и указала на поля книги. – Вон там.
В одном из углов мастер Бенедикт сделал крошечный рисунок. Высокое растение с длинными заострёнными листьями, похожими на копья. Такими же, как и на столе перед нами. Я взял книгу и поднёс к ближе к себе. Там не было места для надлежащих заметок, даже рисунок едва помещался. Так что вместо описания мой учитель сделал только короткую запись:
Смотри парижскую тетрадь 1652 года.
Глава 36
Сердце колотилось в груди.
Париж, 1652 год. Именно тогда в городе была эпидемия чумы. И именно там доктор Парретт познакомился с моим учителем.
Тетради! Мне нужны были тетради мастера Бенедикта. Они лежали наверху, в свободной комнате, забитой книгами. Мы отправились туда и принялись искать, открывая тетради и отшвыривая их, пока не нашли нужную.
Первая дата на первой странице:
Салли села рядом со мной, и я начал перелистывать страницы, ища изображение растения, которое мы видели. Но сперва моё внимание привлекло имя: Джон Парретт. Я прочитал запись. Она датировалась 12 октября.
Волохоси. Опять это слово! Теперь я листал дневник медленнее и читал внимательнее, ища что-нибудь, связанное с открытием мастера Бенедикта и потенциальным лекарством.
В конце концов я отыскал запись от 7 августа.