Чумной форт

— …Вас учат, что в имаго не остается ничего человеческого, — тихо, словно сам с собой говорил ревенант. Он вновь употребил старый, больше не используемый в «Око» термин. — Это не так. Да и что есть человеческое? Разве человечность свойственна всем людям без исключения? Разве среди людей нет злобы, ненависти, безразличия? Да, у нас другая аура и энергетика, не всегда комфортная для обычных людей. Да, мы смотрим на мир иначе, чем люди. Мы видим больше взаимосвязей, у нас больше диапазон восприятия, мы глубже чувствуем, больше знаем. Мы так же умеем любить, у нас так же сохраняются привязанности, мы различаем добро и зло. И если имаго любит, то, поверь, его любовь намного сильнее и глубже, чем любовь человека. Как и ненависть. Я тогда ненавидел тебя так, как не способен ненавидеть ни один человек. Ты отнял у меня самое дорогое. И я решил отплатить тебе тем же. Я долго следил за тобой, изучал тебя. Это я нашел идеальную для тебя пару и устроил так, чтобы вы встретились. Это я помог развиться в твоей девушке аддикции. Ты пытался лечить ее тайком от всех, а я наоборот стимулировал изменения. Поначалу я хотел, чтобы Марина на твоих глаза превратилась в криза, но затем я разглядел в ней потенциал имаго. Имаго — это большая редкость. Ты не задумывался, почему раньше существовали два термина — имаго и ревенант, а затем оставили только один?

Мужчина взглянул на Вадима, но тот, отвернувшись, молчал. И тогда он продолжил:

— Страдания могут как возвысить человека, так и сбросить его в пропасть. Так и аддикция может превратить человека либо в имаго, либо в ревенанта. В древности существовал ритуал очищения огнем, который помогал стать имаго, минуя стадию кризалиса, в которой человек превращался в монстра. Для этого ритуала отбирали особых людей, которые смогли сохранить душевную чистоту в нашем сумасшедшем мире, и долго готовили их к перевоплощению. В условиях современного города, где столько злобы, где на больных, инфицированных — это ваши термины — объявлена настоящая охота, несчастный, опустошенный, оставшийся один на один с городским безумием человек, может стать только ревенантом — существом с мертвой душей.

— Но откуда ты все это знаешь? — вопрос вырвался помимо воли Вадима.

— Откуда? Я геолог. Был. Моя начавшаяся аддикция по счастливой случайности совпала по времени с экспедицией на Восток, в горы. Там еще помнят разницу между имаго и ревенантом.

— Послушай, но я же не знал. Я хотел помочь тем выро… ребятам, исцелить их, я не думал, что все так закончится… — слова опять вырвались помимо воли. — Они же сами набросились на меня, превратившись в мори, что мне еще оставалось?..

Вадим осекся, глядя, как ревенант медленно качает головой.

— Ты ничего не понял. Что произошло после устроенной тобой бойни?

— Расследование, — недоуменно проговорил Вадим.

— Дальше.

— Ну… Спецы до всего докапывались…

— И ты сказал им, что поведение Жанны было недостойно охотника, она проявила небрежность, фактически всадила тебе нож в спину, оставив одного сражаться с шестью кризами. Только ты забыл упомянуть две вещи: они были людьми и не угрожали тебе, и ты сам превратил их в монстров. Дальше.

Это «дальше» словно пощечина хлестнуло Вадима.

— Потом ее допрашивали на полиграфе, — прошептал он.

— Да, потому что выгораживая себя, ты фактически обвинил ее в предательстве.

Теперь высокая фигура ревенанта угрожающе нависала над Вадимом. И тут он сообразил, кого все это время напоминал ему ревенант — Жанну.

— Да, Жанна — моя младшая сестра. Она умерла, не перенеся допроса. После трансформации я редко виделся с ней, особенно, когда узнал, что она работает в «Око», я не хотел навредить ей, я очень ее любил.

Под сводами Чумного форта повисло долгое молчание.

— Я не знал, — прошептал Вадим.

Когда он произнес эти слова, мужчины уже не было.

Костер догорал, исчезающие язычки пламени лизали подернутые сизым пеплом угли. Совсем скоро Марина или умрет, не перенеся перевоплощения, или откроет глаза уже будучи имаго. «Имаго очень чувствительны к фальши, они не могут любить человека, способного лгать», — сказал перед уходом ревенант.

Вот и все, крутилась в голове единственная мысль, вот и все.

Вадим потянулся к карману кителя, достал пистолет и приставил к виску.