Чумной мор

Я уже догонял их, размышляя над тем, как вытащить первожреца, когда с шелестом бумаги появилась иконка письма. Машинально провел взглядом – оно было от Ярого. Только его сейчас не хватало!

Скиф, малой, куда пропал?

Не передумал вступать в «Модус»? Если ты в Даранте, можем пообщаться в «Эльфийском саду», я буду там весь вечер.

Ярый.

Я написал, что встретиться сегодня не смогу – застрял в инстансе. Тут же пришел ответ: «Тогда увидимся на "Дистивале”. Ты же приглашен?»

Так, и с этим буду разбираться позже, а сейчас главное – вытащить Патрика, найти проклятых троггов и обеспечить Бегемота поддержкой веры.

Я выскочил из таверны и, пробиваясь через толпы прохожих, нагнал легионеров.

– Сотник Уолш!

– Что еще? – недовольно спросил он.

– Вы говорили, что стража была готова замять дело Патрика, учитывая его заслуги. Ведь так?

– Допустим.

– А личное оскорбление вы простили. Разве воины Содружества более не хозяева своим словам? Разве их слово не крепче дуба?

Уолш засопел и переглянулся с подчиненными. Потом что-то отрывисто приказал, и легионеры легкой трусцой побежали дальше по улице. Воспользовавшись тем, что сотник отвлекся, Патрик приблизился и тихо заговорил:

– Я совсем забыл! Вождь канализационного племени Моварак оставил мне вот это…

Пропойца сунул руку в карман камзола. Вместе с горстью мусора, шелухи и песка вытащил нечто вроде амулета на веревочке: потертый кожаный треугольник с бахромой и выдавленным клеймом.

– Это оберег. Указывает путь к тотему племени. Поможет тебе найти троггов в Каменном ребре.

Я взял побрякушку. Клеймо смазалось, истерлось, но в нем все еще узнавалась оскаленная пасть медведя.

– Я сам разберусь с тем, что натворил, – сказал Патрик. Почетный гражданин Тристада смотрел мне в глаза, и взгляд его был тверд. – Найди Моварака…

– Значит так, остроухая! – вступил в разговор Уолш. – Твое участие в судьбе еретика крайне подозрительно. Ребята уже побежали за стражей и инквизиторами, а потому я приказываю именем короля Бастиана Первого стоять на мес…

«Твою мать, О’Грейди!» – подумал я и активировал Глубинную телепортацию прямо на Кхаринзу. Вместе с почетным пьяницей Тристада.

Интерлюдия 1. Мелисса

После школы, как повелось, решили лететь одним флаером, но Алекс в последний момент отказался.

– Вырубаюсь, – широко зевнув, сказал он. – Давайте сами, я хочу в дороге поспать.

Мелисса думала составить ему компанию, но у Скифа в Дисе еще были дела. Неотложные, это понимал каждый. Она обняла Алекса и поцеловала. Парней публичное проявление чувств смутило, те никак не могли привыкнуть, что «свой пацан» Тисса стала девушкой Шеппарда. Ханг изобразил фейспалм, Малик закатил глаза. Эд просто отвернулся, а дождавшись, когда они закончат, тронул Алекса за плечо:

– Все по плану?

– Да. Я в Дарант, найду Патрика, поговорю с его троггами и, если согласятся, перетащу их на базу.

– Добро. Мы с Хангом пробьем маршруты и вернемся в форт. Вместе обсудим, что дальше. Есть хорошие новости и плохие. Хорошие в том, что дебаф пустыни работает в процентах от объема жизни, то есть с одинаковой скоростью убивает игроков всех уровней и прочих равных по резистам. Плохие – любому тушканчику мы там на один зуб.

– Кроме земель за фронтиром, есть еще вариант… – садясь во флаер, пробормотал Алекс, и его сонный голос едва расслышали.

Мелисса увидела, как он внес точку назначения и включил автопилот. Алекс махнул рукой, прощаясь, и его флаер взлетел, оставив Мелиссу с парнями на взлетной площадке.

– О чем это он? – недоуменно спросил Малик.

– Ты его знаешь, – пожал плечами Ханг. – Тихушник. Пока не проверит свой «вариант», нам не расскажет.

– Это-то мне и не нравится… – вздохнул Малик и первым запрыгнул во флаер.

Шарообразный авиакар из прозрачного сверхпрочного пластика принял всех четверых и мягко поднялся. Сработали компенсаторы – быстрый взлет на высоту в триста метров, в слой атмосферы для городского воздушного транспорта, был практически неощутим.

В пути об игре не говорили, боясь прослушки, а других тем, кроме предстоящих гражданских тестов, не нашлось.

Когда флаер приземлился на крыше дома, а девушка поднялась с кресла, Малик ее спросил:

– Ты сразу в Дис?

За годы учебы и дружбы стало традицией, что первой высаживали Мелиссу, и не потому, что она жила ближе, а из-за отца. Тот требовал, чтобы дочь после школы сразу летела домой – пока глава семьи зарабатывал, не вылезая из дешевой капсулы старой модели, все домашние заботы были на ней.

– Надо сначала обед приготовить, потом дома убраться, – ответила она. – Встретимся в таверне, Малик. Я напишу.

После смерти матери ее отцу все сложнее становилось сохранять гражданский статус. Мама генерировала уникальные идеи, и коллеги уважали и ценили ее как эксперта-социолога. Но идеи были слишком… опасны. Так что когда она умерла, кто-то наверху вздохнул с облегчением.