Чуть не треснуло очко!

О том, что обо мне пошла молва по городу, я понял, когда, примерно через год после траха с Османом, на одной из улиц города мне преградили дорогу двое взрослых парней лет по двадцать. Они были на дорогой машине, пригласили покататься, но я, естественно, отказался, хорошо понимая их намерения, но они и слушать ничего не хотели — поехали и всё! Попытались силой втолкнуть в машину, но я вырвался и убежал, а через пару недель, эти же самые парни подстерегли меня на безлюдной улице рядом с моим домом и похитили. Я же говорил, что натуралы на Кавказе с нами не церемонятся, но мне это даже нравилось чуть-чуть. Парни швырнули меня в машину на заднее сиденье, и я оказался на коленях ещё двоих таких же крепышей. Везли куда-то за город, но дорогу я не мог видеть, так как меня тут же, надели ртом сначала на сервелат одного, а потом второго парня. И у того и у другого габариты почти как у Османа. Пока ехали, у меня скулы свело, а на очереди было ещё двое крепких ребят.

Машину вогнали во двор частного дома, заперли ворота и только тогда мне разрешили поднять голову, потом ввели в комнату с одним окном, выходящим в сад.

«Ну что, петушок, не хотел по-хорошему? — поглаживая рукой вздувшуюся ширинку, спросил меня тот, что вёл переговоры у ворот школы. — Раздевайся, сученок! У меня на твои аппетитные булки давно стоит». Что мне оставалось? Не подчинюсь — изобьют до полусмерти и всё равно своё получат. Не для того меня везли в такую даль, чтобы я корчил из себя целочку. Через пару минут я уже лежал поперёк кровати. С одной стороны свисает моя голова, с другой стороны мои ноги. Парень встал у моего изголовья, за волосы приподнял голову и без тормозов засунул свой ствол в мой рот. Ещё один пристроился сзади, развёл коленями мои ноги, сплюнул для смазки на отверстие и одним резким толчком всадил свой стручок по самые помидоры. Охнув, я дёрнулся вперёд и, не желая того, насел на весь орган переднего. Я не мог тогда выбрать, где было больнее, в заду или в глотке. Шлифовали меня по-чёрному, словно в последний раз, потом за дело принялась вторая двойка. И так продолжалось до позднего вечера…

Итак, в девятнадцать лет, я конкретно стал городским петухом. Я не мог спокойно пройти по улице, так как всегда находился желающий поработать на моём товаристом очке. Ещё хуже обстояло дело в учебном заведении. Если на улице я делал ноги, то тут мне некуда было бежать. Каждая моя попытка оказать сопротивление заканчивалась избиением после занятий и, в конце концов, я смирился и на переменах стал безропотно принимать за щёчку молочко у пацанов либо в туалете, либо на каком-нибудь чердаке. В день приходилось обслуживать по полтора десятка ребят. Не скажу, что я совсем не получал удовольствие, ведь среди моих клиентов были ребята, которые мне нравились. Но одно дело, когда ты хочешь сам и другое, когда ты должен. Не забывали меня и парни на машине, они, с интервалами в две недели увозили меня в загородный дом или на квартиру к одному из них, бесцеремонно трахали хором во все отверстия и отпускали до следующего раза.

Наконец, наступили летние каникулы, и я вздохнул с облегчением. Как минимум, три ближайших месяца я был избавлен от обязательной повинности, я перестал выходить на улицу, не поднимал телефонную трубку, ушёл в глубокое подполье. В итоге все решили, что меня нет в городе, и успокоились. Зато забеспокоилась мама, она решила, что я нездоров, раз сиднем сижу дома, и что я должен поехать в Дом отдыха на берегу Каспия. Достала мне путёвку на работе и отвезла туда. Сама остаться она в Доме отдыха не могла из-за работы, так как у неё отпуск должен был быть в октябре.

Первый день я и тут гулял с опаской, вдруг встречу кого-нибудь, кто знает меня. К вечеру успокоился, а на следующий день я, неожиданно для себя, испытал высокие чувства! Почему-то выделил именно его в компании таких же красивых мускулистых парней, которые проходили мимо, и этот парень приветливо улыбнулся мне. Этой доброй улыбки хватило, чтобы моё сердце перестало мне принадлежать. Позже я узнал, что эти ребята из юношеской сборной города Пальчика по футболу, их привезли на отдых после спортивных двухмесячных сборов. Ребятам по восемнадцать и девятнадцать лет. Все такие симпатяги, словно сошли с обложки какого-нибудь глянцевого западного журнала.

С Аликом мы познакомились в тот же вечер. Он сам подошёл ко мне в столовой после ужина, и мы пошли погулять вдоль берега. Увлечённые разговором, мы не заметили, как далеко ушли от наших домиков.

— Давай вернёмся, — предложил я ёжась.