Чуть позже зажглись фонари

Таким же путем он победил тележурналиста.

Но здесь ситуация была чуть иной: журналист оказался женат, Илона (бывшая фигуристка) рыдала и просила развода, журналист уже пообещал ей жениться, но тянул – ему как раз хотелось сохранить троичную систему, поскольку так ему было удобнее. Илона рыдала и рыдала. Димон спас ее от коварного телевизионщика и от ее страданий: он женился на ней. Потом он попытался оторвать от Илониной квартиры комнату – но это ему не удалось. Правда, рассказывая мне об Илоне, Димон всегда добавлял, что помог ей написать диссертацию и даже сам отвозил к старому профессору, ее руководителю, на «запорожце» прямо домой.

– Жена его, старушка, была на даче. – Димон куксился, и его длинный кончик носа подрагивал печально, мне сразу виделся Маленький Мук. – Можно сказать, я Илоной жертвовал ради ее же будущего…

Вскоре Илона сама бросила Димона: ей надоело его безденежье (он жил на ее зарплату, правда, питался очень экономно). Надоели его вечные отлучки: то он уезжал в Коктебель летать на дельтаплане, то в тайгу… Дельтаплан он купил подержанный, но тоже на деньги супруги.

Я стала третьей женой Димона.

Меня он отнимал у молодого начинающего бизнесмена.

Каждый побежденный для Димона означал не только победу над конкретным человеком мужского пола, но и победу над тем, что для него тот или иной соперник символизировал, что он на него проецировал.

На моего жениха (а дело шло к свадьбе) Димон проецировал образ коренного москвича – и, побеждая его, боролся с «московским снобизмом».

Илонин журналист воспринимался им как «продажные СМИ» – о, Димон был далеко не прост! А купив «кадиллак», он заявил мне, что, гоняя дорогую машину как отечественный уазик, разбивая ее на неровных российских дорогах, дает отпор «зажравшемуся американизму».

Все это было бы смешно… И тогда я смеялась.

Бедный Димон.

Способ, какой Димон избрал для победы над московским снобом, был груб и прост: выследив его, несущего мне огромный букет роз, и сообразив, что сноб собирается сделать мне предложение (и Димон был прав), Димон побежал в магазин, накупил сумку продуктов, сверху водрузил банку красной икры, бутылку шампанского и листок бумаги, на котором написал: «Я считаю тебя уже своей женой!» – все это поставил к моей двери, позвонил в дверь и убежал.

Я открыла.

Ни мое очень удивленное и растерянное лицо, ни попытка объясниться – не спасли положения.

Димон победил.

Но вышла я за него замуж только через полтора года, когда он закрыл меня на старой отцовской даче…

* * *

Юную Люсю Димон тоже отбил. У ее ровесника, за которого Люся собиралась выйти замуж, когда тот отслужит в армии.

Здесь Димон как бы победил молодость.

После того как мы с Юлькой узнали о мечте родителей Люси, подруга решила одну меня в деревню ни за что не пускать. Ее папаша – криминальный тип, сказала она, мало ли что с тобой может там случиться.

– Я и не собираюсь вообще теперь туда ездить, – успокоила я ее, – что мне там делать? На несчастных кроликов смотреть? Или на кроликовода-мясника? Или на Люсю?

– Ну на Люсю-то стоило бы еще поглядеть.

– Мне достаточно фото.

В то же время Димон нашел новую продавщицу в магазин, Риту, молодую женщину, сестру местного фельдшера. Черноглазая и быстрая, она предложила Димону и убирать у него вместо Люси, а Люся, мол, пусть только готовит. Все детали переговоров, характер Риты, ее наружность Димон подробно и нудно описывал в сетевом своем дневнике. С особенным удовольствием – ревность Люси. Которая наконец не выдержала и угостила Риту коктейлем собственного приготовления.

Рита, провалявшись с отравлением десять часов, с трудом встала, собрала манатки и заявила Димону, что с этой стервой, которая ее чуть на тот свет не спровадила, работать и жить рядом она ни за что не согласна. Да, может, это случайность, пытался урезонить ее Димон, совпадение, ты сама поела столовской еды где-нибудь, припомни, ничего я нигде не ела, говорила Рита, вздрагивая, если слышала шаги Люси, которая демонстративно затеяла в доме уборку, я только хлеб ела да еще омлет, все сама сделала, а потом ее коктейль… Нет, Дмитрий Андреевич, ищите в свой магазин другую.

И Рита уехала.

Случай с коктейлем доказал Димону Люсину «любовь» к нему.

А моей Юльке только подтвердил, что сей семейки нужно опасаться.

– С кем он связался, боже мой! – сокрушалась она. – Ведь они не просто чужие люди, они нехорошие чужие люди.

– Ма, – Аришка услышала и вышла из своей комнаты, – теть Юль права: па теперь не отличает твоего деда Арсения от этого жуткого Геннадия. У него стерлась внутри какая-то черта – для него теперь все одинаковы: что наш дед, что этот урод.

– Он считает Геннадия очень красивым, написал об этом в ЖЖ.

– Теть Юль, – Аришка хмыкнула, – для него все мужчины, которые выше его на десять сэмэ, красавцы. Я раньше считала его умным. А посмотрев на его Геннадия и прочитав про эту тупую Люси, которой он плющит мозги, – Аришка сделала ударение в имени на последнем слоге, – поняла: мой отец и сам идиот. Вы только посмотрите его запись от девятого сентября. Это полный абзац!