Чуть позже зажглись фонари

И все дни Димон, как психологический эксгибиционист, сообщал в своем «Живом журнале» народу, как выглядит Люся на пляже, как реагируют на нее мужики, а немцы вообще падают от ее красоты, сетовал, что ему сложно было после всех необъяснимых и трагических событий победить ее страх и вернуть ее на путь их любви…

То есть, хотя Димон про то, что он едет не один, разумеется, мне не сообщил, мы с моей Юлей и так всё знали. Мы даже знали, что у Люси на очаровательном животике (как писал Димон) появились две складки, уж не беременна ли она?

Жуть, сказала Юлька. Еще и родит.

– Исключено. Он проверялся, когда Аришке было три года, хотели второго ребенка, но ему вынесли вердикт, что он уже не сможет стать отцом.

– То есть его сперматозавры к тому времени уже повымерли?

– Именно. А мне было бы даже неплохо: роди она – тогда мы точно разведемся. Я сама не решаюсь почему-то подать на развод.

– Ну и дура! Пожалеешь об этом!

– Может быть.

– Но, конечно, тебе просто Аришку жалко. Так и не общается с ним?

– Как сорвала объявление о кроликах с дверей магазина, так и с ним порвала. И записей его не читает больше, и на его звонки не отвечает. А когда он приезжает, сразу убегает из дома.

– Страдает?

– Еще бы! Она его любит. И с ним ей было просто. Я ведь совсем другая: могу молчать сутками, работая или думая, сама знаешь, замкнутая.

– Все так.

– И в кармане у меня нет таких денег, чтобы поменять Аришке старый мобильник на новый, это ее угнетает не меньше, чем сам разрыв с ним. Но самолюбие ей пойти на перемирие не позволяет. Он ждет, что она попросит прощения, она – что он о ней заскучает.

– Ему некогда!

Конечно, мне не совсем приятно было читать о любви моего мужа к этой Люсе, а уж про поцелуи и прочее тем паче. Я не мазохистка. Но мы с Юлей каждый вечер просматривали – и очень внимательно! – сетевые дневниковые записи Димона, чтобы, так сказать, я была готовой ко всему.

Но, увы, развязку этой пьесы угадать еще было невозможно…

И сказка для Люсиных родителей так и не стала былью. Люся действительно забеременела, но оказалась совсем не такой стервой, какой видела ее моя подруга: она честно призналась родителям и Димону, что ждет ребенка не от него, а от «одного из». От какого-то местного парубка, вроде экспедитора из областного центра. В общем, какая им разница? Вряд ли они пожалели того парня, которого не дождалась Люся из армии.

Стенания Димона в «Живом журнале» стали назидательными: он благословлял Люсю, писал, какие щедрые подарки сделает ей к свадьбе (одним был дорогой брендовый костюм), мы проследили срок ее родов – и вот сам Димон торжественно сообщил, что приехал на «кадиллаке» забирать Люсю и привез ее молодого мужа, а вместе с ним отца и мать. Так сказать, дал им ощутить привкус сказки…

Не знаю, как пережили они крах своей мечты о «добром дядюшке» и подаренном им богатстве, возможно, утешились тем, что их Люся вышла замуж за молодого да бравого.

Стоял март, все еще было холодно, Димон приехал в город забрать мои картины: он решил сделать деревенский дом более «светским». Настроение у него было не ахти: все-таки не зря он бегал к экстрасенсу, чтобы узнать, какого качества у Люси энергия (об этом он тоже откровенно рассказал в Интернете).

Когда я прочитала: «У вашей Люси сейчас вообще нет энергии, ответил экстрасенс. И тогда я воскликнул, но откуда же у меня энергия?!» – я решила, что у Димона, как говорится, несколько съехала крыша. И вспомнила, ведь мне еще Аришка на это намекала, даже давала прослушать записанный на ее телефон монолог Димона (что дочь фиксирует его слова, он не заметил):

– Мама, ты только послушай, как он объяснил, что мы с ним попали в аварию! По-моему, у него что-то с головой!

* * *

Они попали в аварию, потому что Димон, как нередко с ним это случалось, заснул за рулем. Слава богу, дело было в пробке, которая еле-еле рассасывалась, и потому двигались все автомобили очень медленно. Тем не менее, задремав, Димон впечатал свою машину в бампер впереди ползущей. И, хотя ехали по-черепашьи, капот сжало, как меха аккордеона, – жаль, не столь ровно.

– Это произошло из-за нашей мамы, – стал объяснять Аришке Димон, когда они сидели в машине и ждали ГИБДД. – Мы уезжали, я на нее наорал, а она, как всегда, мне не ответила тем же, а промолчала, но дала нам в дорогу булочку с сыром, нет, ничего такого, то есть плохого, для меня и для тебя она не хотела, смерти не желала, просто вложила в сыр свою энергию, и, когда мы поехали, я откусил от булочки и ее энергия меня усыпила. Она ведь все может. И перевернуть машину тоже. Потому что ее бабушка, Антонина Плутарховна, обладала силой, когда старушку я увидел, сразу понял, к кому я попал.

– К кому? – спросила Арина, продолжая беседу записывать.

– К ведьме настоящей, урожденной.

– Какие глупости ты говоришь, – возмутилась Ариша. – Мама очень добрая. И она рассказывала про мою прабабушку: она тоже была хорошей.