Чувашские легенды и сказки

Арсюри был уже стар и после свадьбы своей дочери прожил надолго. Перед смертью он позвал зятя и отдал ему двенадцать ключей. Одиннадцать из них блестели, как начищенные, видно, все время были в ходу, а двенадцатый совсем заржавел.

— Этими одиннадцатью ключами, зятек, ты можешь пользоваться, сколько тебе угодно, — сказал Мамалдыку Арсюри, — а двенадцатым ни я, ни мой отец, ни мой дед ничего не открывали, и ты тоже не открывай.

С этим и помер тестюшка.

Мамалдык взял ключи и начал обходить оставшиеся ему в наследство амбары и подвалы. Открыл один амбар — в нем доверху пшеница насыпана, открыл другой — бочки мяса впрок насолены. В подвалах тоже чего только не было: и оружие всякое, и конская сбруя, и меха всех зверей.

Дошел Мамалдык до одиннадцатого подвала, открыл, а он полон человеческими головами. Закрыл тут же, а про себя думает: «А что же в двенадцатом? И почему мой тесть не велел его открывать? Что если хоть одним глазком заглянуть?» Приоткрыл он дверь двенадцатого подвала, заглянул в него и ахнул: там сидел Вэресэлень — Змей, самый страшный из всех злых духов, про какие только приходилось Мамалдыку слышать от своих родителей. Вэресэлень может пристать к человеку как болезнь. Для него ничего не стоит через трубу явиться к одинокой женщине в образе мужчины и улечься с ней в постель. Он может вместе с молнией попасть в дом к одинокому мужчине в образе женщины. Он может все… И как только Мамалдык увидел сейчас огнедышащую пасть Змея, его сразу же обуял великий страх. Забыв про все на свете, он побежал в дом. Но открывает он дверь и видит — Змей уже сидит в доме, обнявшись с его женой.

— Спасибо, Мамалдык-тус, что освободил меня, — говорит Змей. — За это я тебя не трону, уходи подобру-поздорову на все четыре стороны.

До слез обидно Мамалдыку: из собственного дома выгоняют, а только что поделаешь, со Змеем спорить не будешь, надо уходить.

Пошел он куда глаза глядят. Идет, а сам все думает, как бы со злым Змеем счеты свести, как бы его одолеть. И тут он вспомнил про своих зятьев. Взял он волосок, чешуйку, перо и спалил их. Тут же явились зятья и спрашивают:

— Чем можем пособить тебе, Мамалдык?

— Я выпустил Вэресэленя, а он отнял у меня жену и выгнал из дома, — пожаловался Мамалдык. — Надо его, во что бы то ни стало, убить.

— На это у нас сил не хватит, — отвечают ему зятья. — Ты лучше упроси жену, чтобы она выведала у Змея, где находится его душа. Тогда нам легче будет с ним разделаться.

Мамалдык так и сделал. Жена спросила у Вэресэленя, где его душа. Тот ответил: «Посреди моря-окияна стоит дуб, в том дубе — бык, в быке — утка, в утке — три яйца. В яйцах моя душа».

Мамалдык взял топор и поплыл морем. Нашел дуб и срубил его. Из дуба вышел бык. Мамалдык спалил волос Волка, тот прибежал и разодрал быка. Из быка вылетела утка, Мамалдык спалил перо Ястреба, тот настиг утку, но яйца из нее упали в море. Мамалдык спалил рыбью чешуйку, приплыла Рыба и достала со дна морского яйца. Мамалдык одно яйцо разбил тут же, а остальные понес домой.

После того, как Мамалдык разбил первое яйцо. Вэресэлень захворал и затревожился: «Что-то душа не на месте, уж кто не добрался ли до нее? Пойду-ка, посмотрю». Но только он хотел дверь открыть, Мамалдык — шмяк! — на порог два остальных яйца. Вэресэлень тут же и упал замертво.

Зажили Мамалдык со своей молодой женой в мире и спокойствии, много детей, говорят, нажили, а добра всякого у них и так было не счесть.

СТАРИК УХ

или-были старик со старухой. Дети у них поумирали. Рос здоровым лишь последний сын Иван.

Когда исполнилось Ивану семнадцать лет, стал он просить родителей, чтобы отдали его в какое-нибудь учение.

— До ученья ли тут, — сказал отец, — когда и так концы с концами едва сводим.

Но сын не отступал от своего, и родителям пришлось уважить его просьбу.

Напекла мать лепешек, отец пошел провожать сына. Идут полями да лугами, доходят до опушки леса. Решили отдохнуть.

Только-только Иван собрался было присесть на облюбованный пень, как из-под пня появляется белобородый старик Ух и уводит его с собой под землю.

Отец просит-умоляет вернуть сына, но старик Ух и слушать его не хочет.

— Загляни через год, — говорит, — а раньше и не показывайся.

Проходит год, отец берет с собой еду в кошель, прощается с женой и идет на знакомое место. Садится на знакомый пень и вздыхает:

— О-ох!

На его вздох из-под пня сразу же вылез старик Ух — Белая борода.

— Явился? — спрашивает старик и сквозь щель уводит его под землю.

В подземном мире, оказывается, так же, как и на земле, зеленеют луга, текут реки, шумят леса.

Приходят они в дом Белой бороды, старик ставит в передний угол свечку и сказав: «Я сейчас приду», уходит. Появляется сын. Он за год так изменился, что его трудно узнать.

Обнялись отец с сыном, расцеловались.

— Я за тобой пришел, — говорит отец.