Чувашские народные сказки

— Живёшь ты, как рассказывают, в подводном дворце, — продолжала завистливая сестра. — А вот когда надо тебе с детками домой попасть, неужто и сама и деточки в воду, как рыбы, ныряете?

— Зачем же нам нырять? — отвечала бесхитростная младшая сестра. — Когда понадобится, приду на берег, покличу негромко: «Яку, Яку! Покажись!» Он тотчас выплывет, и по его слову я сразу дома окажусь. А дом у нас просторный, сухой да светлый. И живём мы нисколько не хуже, чем на земле.

Выслушала всё это средняя сестра-завистница, и запала ей в душу чёрная дума.

Тот день в угощении, в разговорах да в хлопотах прошёл. Поздно вечером, когда все угомонились и крепко заснули, разбудила средняя сестра мужа и принялась нашёптывать:

— Вставай скорее! Сестрица-то, змеиная боярыня, проговорилась, как в ихний подводный дворец можно пробраться. Ступай запряги коня, топор поострее прихвати, и поедем, покуда все спят. Голос у меня схожий с сестриным. Я покличу ужа, а ты не зевай. Как выплывет, бей топором и ничего не бойся. Змея, она и есть змея. Ни перед кем ответа держать не надо. А богатством попользуемся и сестрицу с ребятами из беды-неволи выручим.

— Чего это ещё выдумала? — зашептал муж в ответ. — Куда среди ночи поедем? Да, может, она и любит его?

— Молчи, лежебока! — зашипела жена. — Она сама меня вечером уговаривала избавить её от чудовища. А денег у змеи столько, что нам и детям нашим век не прожить. Упустим такой случай — другого не будет. Так и станем всю жизнь в нужде маяться. Вставай скорее и делай, что велю! После сам мне спасибо скажешь!

Внял наконец мужик тем злым речам. Потихоньку, чтобы никого не разбудить, поднялись они, вышли на двор, запрягли коня и поехали на берег.

— Спрячься покуда за телегу и держи топор наготове, — прошептала жена.

А сама в сестрином наряде подошла к воде и потихоньку позвала:

— Яку, Яку! Покажись!

Не прошло и минуты, как вода всколыхнулась и показался уж.

— Чего это ночью тебе вздумалось возвращаться? — негромко проговорил он. — Коли бы знал, карету бы прислал.

— Ребятки по тебе стосковались, домой запросились, — прошептала она в ответ.

В ту пору подплыл уж к самому берегу. Из-за телеги выскочил мужик, взмахнул топором и отсек ужу голову.

После того средняя сестра с мужем, сколько по воде ни бродили с шестом, никакого подводного дворца не нашли. Так ни с чем, когда чуть светать стало, и воротились. Распрягли коня и потихоньку спать легли.

На другой день вечером стала меньшая дочь со своими детушками собираться домой. Со всеми попрощалась и сказала отцу с матерью:

— Через три недели ожидайте нас с мужем в гости! А теперь не провожайте. Не надо!

Подхватила сына с дочерью и пошла на берег.

— Яку, Яку! Покажись! — покликала она раз, другой и третий.

Кличет, а всё напрасно. Никто из воды не показывается. Принялась она бегать, всматриваться и вдруг заметила: лежит голова ужа на песке — волной прибило. Всплеснула молодица руками да так и упала замертво на песок. Долго ли так пролежала, неизвестно. Очнулась, как услышала, что дети плачут. Вскочила на ноги и закричала:

— Ох, несчастные мы с вами, детушки! Будь же ты, сыночек, отныне жучком-рогачом, а ты, доченька, стань стрекозой! Так и станем жить-горевать возле этой речки!

А сама тотчас обернулась кукушкой, стала кружить над речкой и тоскливо запела, закуковала:

— Я-кк-у! Я-кк-у! Я-кк-у!

ОТКУДА ВОЛГА НАЧАЛАСЬ

В давние-предавние годы, рассказывают, когда ещё и прадедов наших на свете не было, жила-была бедная вдова с сыном. Ютились вдова да сын её Мижок в ветхой, покосившейся избёнке. Зиму кое-как с хлеба на квас перебивались, а весной и летом на траве, на ягодах да на грибах держались. Худо жилось вдовице с сыном.

Как-то раз летней порой, после дождика, пошла старуха за грибами. Ходила, ходила, да всё напрасно: ни одного грибка не нашла. «Дай хоть хворосту вязанку домой отнесу, — подумала она. — Не с пустыми руками из лесу возвращаться!»

Стала хворост собирать и набрела на ворох сухого валежника. Когда разобрала ворох, под ним заметила на сырой земле огромного ужа. У ужа желтели на голове рожки.

Старуха тотчас скинула с себя рубаху и разостлала рядом с ужом. Заполз уж на рубаху и стал извиваться, а потом уполз в кусты.

На рубахе остались жёлтенькие рожки.

Старуха несказанно обрадовалась, надела рубаху, завязала рожки в платок и заторопилась домой.

— Счастье-то какое нам, сынок, привалило! — закричала она с порога, развязала узелок и показала рожки.

— Чему ты радуешься? — спросил парень. — Какой в них прок?

— Батюшки светы! — всплеснула мать руками. — Да разумеешь ли ты, бестолковый, что дороже таких рожек нет ничего на свете! Это не простые, а волшебные. Кому посчастливилось их добыть, тот на веки веков своё счастье нашёл. Клади рожки в закрома с зерном — хлеб убывать не станет, в кошелёк сунешь рожки — в деньгах убыли не будет, сколько ни расходуй. Вот какая благодать досталась нам с тобой!