Чувашские народные сказки

Не успел Юмгн заскочить за печь, как зашумело всё кругом и с грохотом, со страшным свистом влетел змей. Дом так весь ходуном и заходил.

— Фу-фу-фу! — закричал змей. — Что это тут земным человеком пахнет?

— Да, видишь, зашёл какой-то прохожий, — промолвила Уга. — Крепко, видать, притомился и лёг отдохнуть.

— Вот я его сейчас и съем!

— Не трогай гостя! Ведь это мой родной брат.

Юман вышел из-за печки:

— Съесть ты меня успеешь, а сейчас я накормлю тебя моими дорожными припасами. Таких кушаний да напитков ты век не пробовал.

С теми словами достал из сумочки платок, встряхнул; и появилось такое множество разнообразных кушаний и напитков, что змей от удивления пасть разинул. Сколь ни прожорлив был змей, сколько ни пил, ни ел, на скатерти-хлебосолке убыли не было. Наконец отвалился змей от стола и говорит:

— Отдай мне эту диковину!

— Если меня не тронешь, отдам, — посулил Юман.

— Не трону, не трону! — закричал змей так, что стёкла из окон вылетели.

Выспавшись после обеда, змей созвал в гости всю свою родню. Собрались разные чудища: многоголовые змеи, гады и страшилища со всех краёв. Набился полон дом гостей.

— Давай свою диковину, поскорее припасай угощение! — торопит змей.

Выхватил Юман платок и кинул наземь. Тотчас появилось несметное войско.

Спрашивает главный командир:

— Кого, хозяин, бить-воевать надобно?

— Бей, руби на мелкие куски всю эту нечисть! — приказал Юман.

Принялись солдаты стрелять и рубить саблями, и через недолгое время ото всех змей и гадов осталось одно крошево.

Сунул Юман платок в сумочку, и всё войско исчезло.

— Ну, теперь можно нам, Уга, отсюда уходить.

— Нет, — сказала Уга, — так их здесь оставлять нельзя. Они оживут, и нам беды не миновать. Чтобы навсегда избавиться, надо их сжечь.

Наносили они дров, подожгли дом, а сами выбежали на улицу.

Достала Уга из кладовой ковёр-самолёт, расстелила на дворе и говорит:

— Садись ко мне, и через несколько часов мы попадём в твою деревню.

Сел Юман с ней рядом, взвился ковёр-самолёт, вынес их на белый свет и в скором времени опустился прямо в то самое селение, откуда был родом Юман.

Старики родители встретили их хлебом-солью.

— Вот теперь можно и свадьбы играть, — молвил старик. — Готовьте всё к свадебному пиру, а я стану гостей созывать.

У Свертибаша и у его невесты всего было вволю. Напекла, наварила царевна великое множество разных кушаний и села вышивать свадебные подарки старикам родителям и ближней родне.

А у Юмана с Угой нет ничего. Опустил молодец голову, запечалился.

— Не вешай головы, — утешает Уга, — на поклон ни к кому не пойдём, всё сами справим, как надо.

И вот уже стали гости съезжаться. Приехали и царь с царицей — родители Свертибашевой невесты. Наступил канун свадебного пира.

— Ложись, Юман, спать, а мне надо приготовить всё, что требуется.

В полночь Уга вышла на крыльцо, перебросила с руки на руку волшебный перстень и проговорила:

— Собирайтесь, слетайтесь, мои верные помощники! Напеките, наварите всяких кушаний, чтобы было чем гостей угощать! Мёду, пива наставьте, вина накурите да подарки припасите для отца с матерью и для всех гостей!

Тотчас кухня и кладовая наполнились кушаньями, напитками и множеством разных ценных подарков.

На другой день начался свадебный пир.

Сперва Свертибаш со своей невестой столы накрыли и принялись угощать гостей. Угощения хватило только для самой близкой родни.

— Счётом маловато и на вкус небогато, а червячка заморить можно, от нужды сойдёт и это угощение, — молвил старик отец, когда отведал угощений Свертибашевой невесты.

Затем пригласили гостей за столы, накрытые Угой. И оказалось, так много всего наготовлено, что хватило не только на ближнюю родню. Угощали даже тех, кто пришёл только посмотреть на свадьбу.

— Отродясь так вкусно не пил, не ел! — похвалил отец Угу. — Накормила, напоила всю округу, и так много осталось, что можно ещё хоть два свадебных пира справить!

Потом невесты стали родителям подарки подносить. Свертибаш с царевной подарили родителям шёлковые наряды. Весь народ ахнул от удивления.

— Не стыдно нам со старухой в такой справе будет на сенокос идти. Видно, что невеста рукодельница, — похвалил подарки отец.

А когда Уга поднесла отцу с матерью подарки, все остолбенели.

— Эдакого дива век не видано! — шумел народ.

Отец с матерью и все гости не могли оторваться и глядели на наряды, словно из солнечных лучей сотканные.

— Такие наряды только по самым большим праздникам носить, — вымолвил старик. — Такой рукодельницы в наших краях не видано, не слыхано!

А Свертибаш со своей невестой чуть не лопаются от зависти.

В ту пору стала царица убиваться, плакать:

— Королевским сыном сказывался, обманул! Для того ли мы нашу единственную дочь растили, берегли да холили, чтобы за мужика-лапотника замуж выдать? Не хочу своё родное дитя в мужицкой семье оставлять!

Хмельной царь ещё пуще куражится:

— Я спервоначалу говорил, что он не королевский сын, а проходимец. Вот и вышло по-моему! Эй, стража! Хватайте обманщика, куйте в железо, отвезите в город и сдайте в солдаты! Там ему прибавят ума.