Чувства

Кухонное совещание продолжалось уже больше часа. Рыжая киска оглядела обстановку: на столе початая бутылка клюквенной настойки, нарезанный тонкими ломтиками сыр, ваза с румяными яблоками, коробка шоколадных конфет. За столом восседает необъятных размеров тётка.

– Ой, какая прелесть, Еленочка Петровна, откуда это чудо? – голосом Оксана Васильевна обладала мощным, с непривычки могло показаться, что она срывается на крик, однако это была обычная для профессионального педагога громкость.

– Милое существо, правда? Я её возле дверей увидела. Давай-ка, Оксаночка Васильевна, угостим нашу Аланастаночку молоком. А сыр будешь, киса?

Котлета отнеслась к предложению хозяйки квартиры благосклонно. Елена Петровна засуетилась, отыскала подходящих размеров блюдце, налила в него молока, выложили на пластиковую салфетку кусочки сыра. В знак благодарности кошка потёрлась о ноги своей временной хозяйки и принялась за еду, а дамы вернулись к прерванному разговору.

– Как же она меня бесит, эта Геннадьевна, – выплёскивала своё раздражение Елена Петровна.

– И не говори, совсем оборзела, – поддакивала ей Оксана Васильевна.

– Ведёт себя, как сучка течная, ей-богу. Ты заметила, как она перед Афанасьичем лебезит?

Андрей Афанасьевич до недавнего времени был единственным мужчиной в ДЦТ, он вёл кружок судомоделирования, держался в коллективе очень самоуверенно, иногда на грани хамства, но директриса всё ему спускала с рук.

– Точно! Сплошные уси-пуси, хвостом крутит, глазки строит. Тьфу смотреть тошно. Было бы перед кем, а то хрен старый. Он меня вообще задолбал, компьютер осваивать не хочет, все программы ему напиши Оксана Васильевна, презентации сделай для его оболтусов. И вот хоть бы раз спасибо сказал! Как будто так и надо. Я что, нанималась ему прислуживать? Это мой, что ли, функционал?

– Так Геннадьевна не одну тебя грузит. Помнишь, в прошлом году Афанасьич на «Педагоге года» выступал? Ведь всё от начала до конца я ему готовила: документы, портфолио, слова приветствия, все эти дурацкие номера самодеятельности. Зашибись! В результате Афанасьич – герой, занял первое место. Конечно, за него все тётки в жюри проголосуют, мужики ведь у нас на вес золота.

– Козлы они, мужики эти, – у Оксаны Васильевны были свои поводы ненавидеть мужчин, её бывший супруг был запойным алкоголиком.

Рыжая кошка закончила трапезу, вспрыгнула на мягкое сиденье кухонного углового диванчика и свернулась пушистым клубочком между двумя собеседницами. Тягучие потоки зависти, искорки ненависти, тёмные водовороты обид – такой мутный коктейль эмоций клубился сейчас в окружавшем её пространстве. Но Котлета не испытывала особого дискомфорта. Напротив, её кошачью душу это сочетание согревало вязким теплом, она словно чувствовала лёгкое щекотание внутри.

– А в последнее время Геннадьевна вообще с катушек съехала. Вот ты мне скажи, на фига она этих пацанов на работу взяла?

– Как на фига? Молодые специалисты, только после универа. Вот она стойку на молодые тушки и сделала.

– Но ведь эти говнюки работать толком не будут, опять всю их нагрузку на наши горбы свалят.

– Однозначно.

– Ой, Оксанчик, устала я от всей этой бодяги. Геннадьевна себе часов знаешь сколько в табеле приписывает? У неё зарплата в два раза больше наших с тобой, вместе взятых. Я случайно расчётку у неё на столе увидела. Наглеет она слишком.

– Вот гадина!

– Если бы я стала директором, то вела бы себя скромнее. У меня, между прочим, и стаж позволяет руководящую должность занимать, и образование соответствующее. А она кто? Прыщ на ровном месте! Сковырнуть бы её, да не знаю, как подступиться.

– Да уж. То, что она себе рисует лишние часы, всё равно никак не докажешь. Но я знаю такой компромат на неё, что ты сейчас просто закачаешься.

Оксана Васильевна даже раскраснелась то ли от возбуждения, то ли от очередной выпитой рюмашки. У Елены Петровны тоже загорелись глаза, её разбирало любопытство. Кошка навострила уши, эмоциональный фон беседы претерпевал определённую трансформацию, но пока было не ясно, какой всплеск последует дальше.

– Ну, говори уже, не томи. Какой компромат?

– Я, конечно, не люблю сплетничать, – здесь Оксана Петровна явно лукавила, она просто обожала перемывать кости коллегам, – но про нашу Геннадьевну ходят весьма пикантные слухи. Она – педофилка!

– Ух, ты! Ничего себе, вот это поворот. Откуда сведения?

– Да я недавно с подружкой говорила, она математику ведёт в школке, где раньше наша директриса работала. Её именно из-за этого оттуда попёрли, но скандал почему-то замяли. Подруга ещё удивлялась, как получилось, что Геннадьевна после этого директором умудрилась стать.

– А поподробнее можно?

– Я, как говорится, свечку не держала, но то, что она с пацанчиком из одиннадцатого класса шуры-муры крутила, об этом вся школа знала.

– Обалдеть! Так это ж круто! Оксаночка Васильевна, золотая ты моя, что ж ты раньше молчала?

– Сама только узнала. После этого вообще на неё смотреть не могу. А ты еще спрашиваешь, зачем ей молодняк у нас в ДДТ понадобился. У самой уж поди климакс подступает, а туда же – сексу подавай.