Чувства навыворот

Снедаемая сомнениями, девушка отрицательно замотала головой, повторяя:

— Нет!

— Это в любом случае лучше, чем если он узнает от кого-то другого!

— От кого? От родителей своих? — скептически. — Вот уж вряд ли! Но…

— Но?

— Он чувствует неладное! — она судорожно вздохнула, машинально переставляя ноги. — Он всегда меня чувствует. Нутром. Как зверь. Порой даже страшно.

— Значит, тем более, нужно рассказать!

— Зачем? Ну, узнает Слава, и что от этого изменится? Ничего, ровным счетом! Именно поэтому не стоит ворошить давно забытое прошлое. Я буду молчать. И ты тоже!

— Я…

— Мы не имеем морального права! — твердо, с нажимом отчеканила Синицина. — Это не наше дело!

— Да поняла я, поняла! — обиженно насупилась Белова, а затем заканючила еле слышно. — Капец, так жалко их всех! И каждого… по-своему.

— Угу.

— А что на это твоя мама ответила? Ну, когда такую правду услышала?

Неопределенно пожав плечами, Ира призналась с грустью в голосе:

— Она отчитала по высшему разряду и запретила даже думать о папе в таком ключе! Потому что следуя ее логике, их прошлое с Красницкими и их личные взаимоотношения с отцом никоим образом меня не касаются! Сказала: мне плевать, будь он хоть сотню раз виновен, я виновата в случившемся не меньше. И разрыдалась. Я никогда раньше не видела, чтобы мама так сильно плакала. На этом все. Утром мы обе сделали вид, что вчерашнего разговора просто не было. Но, знаешь, я рада, что мама смогла открыться мне. Что доверилась. Ей самой от этого стало заметно легче. Теперь она постоянно улыбается! Смеется. А большего мне и не…

Громкий свист, раздавшийся с другого конца поля, заставил Ирину умолкнуть на середине фразы. Макаров раздраженно рявкнул:

— Работаем ногами, а не языком, если не хотим проблем в конце семестра!

Прекрасно понимая, кого именно он имеет ввиду, Синицына ускорилась, без особых усилий обгоняя парочку одногруппников, бегущих легкой трусцой. Невинно улыбаясь, Ленка последовала ее примеру.

Сама же гневно зашипела, поглядывая в сторону физрука недобрым взглядом:

— Глазастый, гад! Все-то он видит. Все замечает.

— У-у-у-у-у! — протянула Ира загадочно и весьма красноречиво.

— Что?

— С каких это пор он стал гадом? Если мне не изменяет память, ты всегда готова из кожи вон лезть, лишь бы привлечь его внимание!

— С недавних! — гордо вскинула подбородок подруга. — Больше не хочу!

— Что изменилось?

— Он живет с другой девкой! Вот что!

— И думаешь, я поверю, будто ты с этим смирилась?

— Но я на самом деле смирилась! — пылко возразила Лена. — Даже хотела раздобыть освобождение от физкультуры на полгодика, чтобы не пересекаться с ним лишний раз. Только это же не имеет смысла — от его лекций по экономике меня все равно никто не освободит. Так что…

— Скажи честно, ты в порядке?

— В полном! Не переживай за меня, ладно?

— Не могу, Лен! Не могу.

Белова демонстративно закатила глаза:

— Я не собираюсь проводить в слезах лучшие годы своей жизни, если ты об этом. Красотки не должны страдать, когда вокруг столько классных привлекательных парней! Правда?

— Слышь, Нефертити недоделанная, — огрызнулась Ирина, пытаясь вправить этой стервозе мозги, — ты бы завязывала со всем универом флиртовать!

— Почему?

— Потому что!

— Эй! Это ты у нас в рабстве у Красницкого, — прилетело в ответ, — а я — девушка свободная! И общительная. К тому же, я ни с кем из них не сплю…

— В этом и проблема! Ты даешь надежду всем и сразу!

— Ничего подобного!

— Выбери уже себе самого достойного и делай с ним все, что пожелаешь!

— Я такого еще не встретила. Но обязательно встречу.

Следующие несколько минут прошли в полнейшей тишине.

А Ирина вдруг поняла, что полностью выдохлась. Силы были на исходе.

— Все! — устало прохрипела она, скривившись и машинально прижимая ладонь к своему ноющему боку. — Я больше не могу!

Наплевав на изначальную установку Макарова — преодолеть четыре разминочных круга по стадиону, Синицына перешла с бега на шаг уже после третьего. Дышать стало нечем. Легкие нещадно жгло от недостатка кислорода. А сердце готово было выскочить из груди в любую секунду.

Ленка, раскрасневшаяся и разгоряченная после приличных физических нагрузок, поспешила последовать ее примеру. Расстегнув толстовку и закрепив ту на своей талии, она пробубнила, задыхаясь:

— Я тоже!

Их самоуправство не осталось незамеченным. Виктор Эдуардович отреагировал мгновенно, привлекая внимание пронзительным свистом:

— Синицына, Белова? Здесь вам не подиум! Не халтурить мне!

Подруга раздосадованно возвела очи к небу, а Ира жалобно заскулила:

— Бок болит!

— А у меня голова кружится! — поддержала Ленка.

— Потому что болтать надо меньше во время бега! — сурово отчеканил тот. — И дышать правильно! А у вас же у обеих рот так и не закрывается! Вы когда-нибудь молчите?

— Извините…

— Три минуты легким шагом, — снисходительно скомандовал Макаров, — и заход на последний круг! Поторапливайтесь, ждем только вас!

— Спасибо, — благодарно кивнула девушка.

— Лена, оденься!

— Мне не холодно.

— Я сказал: оденься!