Читаем Чувства навыворот полностью

Чувства навыворот

— Пытаюсь понять, какого хрена творю? — вторила ему Синицына. — Идем!

— Куда?

— Переночуешь в зале, — «гостеприимная хозяйка» прошмыгнула в ближайшую дверь, вынуждая его двигаться за ней следом. — Обычно мама не заходит сюда по утрам перед работой. Будем надеяться, что ты не сильно храпишь, и ничем не выдашь своего присутствия!

В полумраке раздался щелчок выключателя, и комната озарилась ярким светом. Даже зажмуриться пришлось от неожиданности. Красный огляделся.

«Вот, значит, как выглядит твоя обитель изнутри? Недурно!»

Ирина, перехватив его пытливый взгляд, истолковала все по-своему.

— С твоими хоромами, конечно, не сравнить, — призывно похлопала по спинке массивного, определенно мягкого дивана, занимающего минимум треть комнаты, — но уж точно лучше, чем в подъезде! Да?

«Так сильно в моем одобрении нуждаешься, пучеглазая?»

— Сойдет! — не удержался от издевки. — Думал, будет хуже!

Насупившись, Синицына принялась убирать диванные подушки, освобождая для него спальное место. Затем засуетилась у одного из шкафов, встроенных в гостиной, извлекая оттуда объемный плед и свежее постельное белье.

Она все делала шустро. И молча. Что не могло не раздражать.

— Готово! — холодно заявила, направляясь к двери. — СПИ!

— А ты?

— И я!

— С Ленкой ляжешь?

— Естественно!

— Ко мне подойди! — рыкнул недовольно. — Я тебя еще никуда не отпускал!

Замерев, она зажмурилась, беззвучно шевеля губами. Словно про себя считала, пытаясь успокоиться и не броситься на него с кулаками.

— Чего еще?

— Это что такое? — брезгливо кивнул, указывая на один конкретный предмет.

— Подушка, Ваше Пришибленное Величество!

— Себе забери, а мне другую принеси!

— Что? — у нее определенно начался нервный тик. — А ты не охренел?

— Синичка, я серьезно! Мне другая подушка нужна!

— Господи, да какая другая-то?

— Та, на которой постоянно спишь ты! — не дожидаясь ее реакции, Слава преодолел разделяющее их расстояние и настойчиво всучил Ирине мягкое квадратное «яблоко раздора». — Будь умничкой, принеси, а?

Буквально побагровев от злости и дыша, как паровоз, девушка скрылась в недрах квартиры. Красницкий же с триумфальной улыбкой на лице стянул с себя футболку и швырнул ее на кресло. После избавился от кожаного ремня, резким движением вырвав его из петлиц своих фирменных джинсов.

В этот самый момент вернулась Синицына. Она окатила его до крайности взбешенным взглядом и со злостью пульнула в него мягкий снаряд, «дружелюбно» заявив:

— На! Подавись!

«Наивная девочка! Этим я точно не подавлюсь!»

Вячеслав демонстративно поднес подушку к лицу и шумно втянул ноздрями аромат ее хозяйки. И зажмурился от кайфа, струившегося сейчас по каждому нерву.

«Торкнуло! Сука, так сильно торкнуло! Покруче любой дури!»

Она опять попыталась улизнуть. Тихонько смыться.

Смущенная. Взволнованная. Раскрасневшаяся.

И вновь Красницкий не позволил этому случиться. Потеряв интерес к неодушевленному предмету, он настиг свою жертву, преграждая ей путь.

— Синичка?

— М-м-м?

— Я голоден!

— Ты… ты издеваешься надо мной, что ли? — ее нервы сдали, и крохотный кулачок резко опустился ему на грудь. — Потерпишь до утра! Ночью вредно жрать!

— Нет, пучеглазая! — Слава рывком притянул ее к себе за талию, шалея от безнаказанности, дурея от жара юного тела, от нежности кожи. И от запаха. Сладкого. Дурманящего. — Не потерплю!

Дыхание Ирины сбилось.

Она ощутимо задрожала, покрываясь гусиной кожей.

— Я лучше пойду…

— Нет, не пойдешь!

— Слав, успокойся, ладно? Ты просто не в себе сейчас! Ты очень сильно пьян!

Кровь ударила в голову. Потребность — лютая, дикая — причиняла боль.

Склонившись к ее уху, он хрипло поинтересовался:

— Пучеглазая, а ты из крикливых?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, обычно громко стонешь?

— Ко… когда? — сдавленно пискнула та, начиная заикаться.

— Когда тебя трахают, малышка! Когда кончаешь!