Чувства навыворот

«Ах ты ж… сучка! — отчаянный мысленный вопль. — Ты хоть представляешь, через что я прошел сегодня по твоей милости? Каково мне было еще днем кайфовать и кончать в объятиях невесты лучшего друга, а вечером наблюдать собственными глазами, с какой любовью и обожанием она ластится уже к нему? Да я чудом удержался от убийства! От твоего убийства, дрянь ты моя пучеглазая! Мне будто грудную клетку ломали, удар за ударом, и ребра без наркоза выдирали, пока ты своей жопой крутила перед Ленкиным мудозвоном! И знаешь, что реально спасло тебе жизнь? Сопротивление! Сопротивление, в результате которого и случилась та злосчастная пощечина. А мою игрушку обижать нельзя! Никому!»

— Слав, — пропищала вдруг Ирина, резко стискивая его запястья. За пальцы схватить не вышло. Он давно сжал их в кулаки. — Чего ты опять злишься? Тебе до собственного дома ехать менее десяти минут!

Раздраженно скинув с себя ее руки, Красницкий гневно процедил сквозь стиснутые зубы:

— Я же предупреждал, на ЧТО усажу тебя, если ты в свою очередь попытаешься усадить меня в такси?

— Но почему? Я не понимаю!

«Какая же ты дура, Синичка!»

— Потому что не хочу возвращаться домой! — коряво передразнил он девушку. — Хочу провести эту ночь в твоей квартире! Так яснее? И вообще, мы в свободной стране живем?

— Да, — ошеломленно, — вроде бы!

— Отлично. Значит, где хочу, там и сплю! — играючи щелкнул Ирину по носу. — Дверь открывай! Где там твоя комната?

На сей раз ее щеки порозовели вовсе не от смущения.

Сбившееся дыхание. Возмущенно сверкающие глаза. Напряженная поза.

Все свидетельствовало о том, что ему в очередной раз удалось вывести Синицыну из зоны комфорта. Выбить привычную почву у нее из-под ног.

«О, да, детка! Я дурею от тебя такой!»

До безобразия знакомым жестом Ирина вскинула подбородок:

— Совсем уже охренел?

— Допустим! И что?

— Да пошел ты! — окончательно вспылила девушка и, с невероятной силой оттолкнув его со своего пути, направилась к квартире, стремительно преодолевая оставшиеся ступени. Вячеслава затрясло.

Точно током шарахнуло. Нет. Не от ее неслыханной дерзости.

От прикосновения. Такого знакомого. Такого родного.

«Извини, девочка! Никуда я сегодня не пойду!»

Он не оборачивался, лихорадочно придумывая, как заставить Синичку вернуться и не перебудить при этом весь подъезд ее возмущенными воплями. За спиной раздался характерный звук. Звук ключа, вставленного в замочную скважину. Первый оборот. Второй.

«Черт подери!»

Действуя спонтанно, импульсивно, молодой человек демонстративно потянулся и присел на бетонные ступени. Затем громко зевнул, прислонился к стене и, скрестив руки на груди для удобства, прикрыл веки.

Дверь ее квартиры так и не открылась. А сама Ирина, очевидно, просто шокированно застыла. Ведь не издала более ни звука. В гнетущей тишине прошло несколько минут. После чего Красницкий услышал ее тяжелый вздох и осторожные приближающиеся шаги. Судя по ощущениям, она приземлилась где-то рядом. Вероятнее всего, на соседнюю ступень.

— Эй! — мягко ткнула пальцем в плечо. — Ты что делаешь?

Он ее проигнорировал. Даже бровью не повел, внутренне ликуя.

— Слава! — теперь Синичка нетерпеливо шлепнула его по тому же месту.

— Сплю я! Не мешай!

— Обязательно именно здесь спать?

— А мне больше негде! — невозмутимо. — Свали уже отсюда!

— Вот ты придурок, Славик! — гневное шипение — его мелкая гадючка высунула свой ядовитый язычок. — Здесь же грязно!

— Если так сильно беспокоишься, — резко наклонился в ее сторону, вынуждая подорваться с места, — уложи там, где мягко и чисто!

— И где же это?

— В своей постели!

Ирина насупилась, напряженно заламывая собственные пальцы.

— В моей постели сейчас… занято…

— Кем?

«Неужели Юрка здесь? Или кого другого из клуба притащила?»

Пульс взревел, чудом не разрывая барабанные перепонки. Красный вскочил на ноги столь стремительно, что перед глазами поплыло. Организм живо напомнил об алкогольном опьянении. За грудиной мерзко защемило.

— …да и не уложила бы я тебя в нее никогда — обойдешься…

— Кем? — повторил хрипло, с нажимом, угрожающе надвигаясь на причину всех своих бед, опасаясь лишь одного — придушить.

— …но могу предложить диван! — тараторила та. — Вроде удобный!

— Кем, бл*дь, сейчас занята твоя постель? — остервенело прошипел ей прямо в губы, стальной хваткой стискивая локоть Ирины. — Кем?

— Там Ленка спит!

От облегчения, обрушившегося лавиной, Слава зашелся в приступе лающего смеха:

— Знаешь, еще никогда в жизни я не был так рад встрече с Беловой!

— Совсем дурак?

— А давай, — подмигнул ей заговорщицки, — мы ее разбудим и домой отправим?

— А может, лучше я тебя домой отправлю?

Примирительно вскинув ладони, Красницкий пошел на попятную:

— Да и черт с ней! Пускай остается!

— Только тихо, — Ира торопливо приложила палец к губам, — постарайся не шуметь. Если разбудим маму, ничем хорошим это не закончится, уверяю!

Пропустив его внутрь, она поспешно заперла входную дверь. А после прислонилась к ней спиной, словно обессилела внезапно, и удрученно спрятала в ладонях свое раскрасневшееся лицо.

— Чего зависла-то? — окликнул ее Слава едва слышным шепотом.