Чувства навыворот

— Ничего я не попуталась! — отозвалась она, нервно прикусывая щеку изнутри. — Ты сам потрахаться предложил. А я… имею право знать, стоит ли соглашаться! Потому что «абы как» и «на троечку» мне не нужно! Мне нужно…

— Замолчи!

— …на «отлично»! Сможешь или нет?

— Сука! — ругнулся Славик, обессиленно роняя голову на грудь.

Он стоял неподвижно, точно застывшая каменная глыба. Впрочем, не так уж и неподвижно, как показалось на первый взгляд. Его трясло. Колотило, будто в сильнейшей лихорадке. И черт знает, от ярости или… от чего-то другого.

— Ты отвечать мне собираешься? — не унималась девушка, окончательно расхрабрившись под действием адреналина, бушующего в крови.

— Нет! — рявкнул он нетерпеливо. — Я собираюсь тупо свернуть тебе шею!

— Угу, — протянула с напускной задумчивостью, — значит, все же «на троечку». Какая жалость!

Красницкого перекосило, словно от приличного увесистого удара в челюсть.

— Ты что-то слишком расчирикалась, Синичка! Какая нахрен, «троечка»? От меня без оргазмов еще никто не уходил! Усекла своим птичьим мозгом?

Усекла. И внезапно замолчала. Воздух в легких закончился.

А делать новый вздох она не спешила, несмотря на неприятное жжение за ребрами. Его откровение причинило ей весьма сильную и неожиданную боль.

«Выходит, их и правда было много! Целый легион перетрахал, козел!»

В глазах защипало. Незнакомое доселе чувство, совладать с которым она оказалась не в состоянии, выворачивало ее наизнанку. Разрывало на части. Превращало кровь, бегущую по венам, в голимый кипяток.

Ирина часто заморгала, пытаясь загнать обратно непрошенные слезы.

Получилось. Фальшиво улыбаясь, девушка холодно выдала:

— Ну, это же все меняет, Славик! Тогда я согласна!

Таким растерянным она наблюдала Красницкого впервые.

Напряженным и сомневающимся.

— Че? — прохрипел он заторможенно. С затаенным трепетом в голосе.

— Куда и как мне встать? — оценивающим взглядом Ира прошлась по ближайшим окрестностям. — Или лечь? Где мне для тебя ноги раздвинуть, Слав? Прямо на лавочке? На качелях? Или в песочнице, быть может?

— Послушай…

— Не стой — раздевайся! — пробормотала глухо, срывающимся от волнения голосом.

— Бл*дь, Ирина! Не провоцируй меня!

— Ладно, — судорожный всхлип, — первая разденусь! Чего ты там не видел, да?

Подтверждая свои намерения, она окатила парня холодным презрительным взглядом и потянулась к бретелям на своем сарафане, пытаясь развязать незамысловатые «бантики» дрожащими пальцами. С первого раза не получилось. Пришлось дергать сильнее и вновь безрезультатно.

Слезы, стоящие перед глазами плотной пеленой, лишь усложняли задачу.

— Ирина?

— Сейчас… сейчас все будет!

— ИРИНА!

— ДА ЧТО?

Красный оказался рядом в два шага. Железной хваткой вцепился горячими ладонями в плечи, фактически мешая осуществить задуманное.

И хорошенько встряхнул ее, словно куклу тряпичную, приводя в чувства.

— Остановись!

— С чего вдруг? Ты же этого хотел!

— Хотел, — признался тихим шепотом, — но не так!

Ее нервы сдали окончательно. По щекам хлынула соленая влага.

— Как ты мог? — заорала Синицына, ударяя Вячеслава ладонями в грудь. — Как мог предложить мне подобное? Еще и в такой унизительной формулировке? Я что, похожа на одну их твоих случайных девок?

— На девок — нет! На мою — да!

— Козел!

— Успокойся!

Красницкий попытался прижать ее к себе, утихомирить, но взбесившаяся девушка упрямо вывернулась из давящих объятий.

— Неужели серьезно думал, будто я подпущу тебя к себе? Подпущу после того, как ты заявил в сауне, что можешь прикасаться ко мне исключительно по пьяни? А по трезвому тебя от меня воротит, значит, да?

— Я не так сказал! — прорычал Красницкий, буквально пригвоздив Синицыну к земле обозленным яростным взглядом. — Совершенно не так!

— Нет? А как же твое: «При одной только мысли о поцелуях с тобой я готов выблевать собственный желудок?» — коряво изобразила его голос. — Ты признался мне в этом, будучи абсолютно трезвым! В школьном спортзале. Помнишь?

Вздрогнув, Слава нахмурился еще сильнее и торопливо отвел взгляд.

— Прошлого уже не изменить! — пробормотал глухо.

— Помнишь?

— Помню! — выдержал паузу. — Я все помню!

— И?

— Тогда мне казалось именно так!

— М-м-м! Ясно!

— Послушай…

— Глаза бы мои тебя не видели!

Не разбирая дороги и не прощаясь, Ирина торопливо зашагала прочь.

— Ты куда? — крикнул он ей вдогонку, не предпринимая попыток остановить.

— Домой!

— А я?

— А тебя, надеюсь, к утру сожрут бродячие собаки!

— Под ноги смотри! Осторожнее будь!

— Да пошел ты!

Пользуясь моментом, она продемонстрировала парню средний палец. И тут же пожалела о своих словах и действиях. Ибо, споткнувшись обо что-то в тусклом свете фонаря, и со всего размаху рухнула на землю, неуклюже подвернув ногу. От боли, пронзившей лодыжку, прямо искры из глаз посыпались. Красницкий склонился над ней спустя секунду. Молча. Хмуро. Сокрушенно вздохнув, осторожно ощупал поврежденное место, при нажатии на которое Ира тихонько заскулила, и подытожил:

— Перелома нет, на растяжение не похоже. Обычный ушиб — пройдет довольно быстро. Встать сможешь?

— Не уверена!

— Тогда…

— Что?

— Придется тебе все же подпустить меня к себе!