Все казалось слишком прекрасным, чтобы быть реальным.
— А ты откуда о нем узнал?
— Отец однажды показал, — избавившись от обуви, парень направился к кромке воды. Стараясь не отставать, она тоже скинула с себя сандалии и проследовала за ним, шлепая босыми ногами прямо по траве.
— Ты купаться собрался?
— Нет. Купаться здесь нельзя.
— Почему?
— Вода стоячая и огромное количество пиявок.
— Ф-у-у-у-у-у!
— Что? — он иронично вздернул бровь. — Не любишь пиявок?
— Естественно! — девушка скривилась от отвращения. — Мерзость!
— Вот, значит, как? — Слава угрожающе двинулся в ее сторону. — А они тебя уже заждались!
— Нет!
— Сейчас как присосутся…
— Не вздумай!
— …к твоей упругой заднице…
— Отстань!
— …или к груди…
— Не подходи!
— Я и сам бы к ней присосался!
— М-м-м?
— А ну, иди сюда!
Взвизгнув, Ирина шустро отпрыгнула в сторону и, громко хохоча, пустилась наутек. Конечно, Красный ее догнал. И довольно быстро. Заключив в объятия, он повалил девушку на мягкую траву и пригвоздил к земле собственным телом. Всячески игнорируя его одичалый взгляд и свое взбесившееся сердце, она жалобно захныкала, извиваясь под ним проворной змеей:
— Не надо!
— Чего не надо? — уточнил он глухо, неотрывно следя за ее губами.
— Не отдавай меня им! Я умру от страха!
— Не отдам, — Слава хищно оскалился, — и, по ходу… никому!
Поцеловать хотел. Она чувствовала. Даже непроизвольно навстречу подалась, словно притянутая его сумасшедшей аурой, но ошиблась.
Резко мотнув головой, парень отстранился. Скатился с нее и, тяжело дыша, распластался рядом. Повисло молчание, длившееся несколько минут. Наконец, прокашлявшись и устремив взор в бескрайнее небо, Вячеслав напряженно поинтересовался:
— С кем ты разговаривала?
— Когда?
— По телефону. У подъезда.
— А-а-а, — протянула Ирина, сообразив, о чем идет речь. — Бабуле звонила, а что?
— Да так! Стало интересно. Ты выглядела безумно счастливой…
— Я очень сильно ее люблю! Вот и весь секрет!
— Хм!
— Что? — смущенно улыбнулась, не решаясь повернуться к нему лицом. Разговаривать было гораздо проще и легче, не глядя друг другу в глаза.
— Нет, ничего! Просто, — секундная пауза, — про своих бабок ничего подобного сказать я… не могу. Да, они дороги мне — родная кровь все же. Но не более!
— Почему?
— Редко видимся, еще реже созваниваемся. Все накладывает свой отпечаток. Да и люди они довольно сложные, мягко говоря! Даже отец в их обществе долго не выдерживает. Сбегает, предварительно послав обеих к черту.
— Мне так жаль…
— Это лишнее, Синичка! — усмехнулся Красный, мгновенно замыкаясь в себе. А Ирина вдруг почувствовала острую необходимость выговориться.
Приняв сидячее положение, она притянула колени к груди, обхватив их руками.
— Может, это и неправильно, но для меня существуют только родственники по линии мамы. Дядя Миша — Юркин отец — со своей семьей и бабушка Зина. А все те, кто по линии папы… мы не общаемся с ними уже очень давно!
Теперь пришла очередь Красницкого проявлять любопытство:
— Что-то случилось?
— Да! — многолетняя обида сковала грудь, точно стальными тросами. Удерживая эмоции в узде и запрещая себе плакать, девушка устремила взор к бескрайнему горизонту. — Мой отец был единственным ребенком в семье. В очень-очень состоятельной и влиятельной семье! Естественно, они в штыки восприняли его желание жениться на обычной девушке. Он никого слушать не стал, сделал по-своему, и им пришлось смириться с его выбором. Но моя мама прошла через ад! При любом удобном случае ее старались унизить, поставить на место, ужалить побольнее. Отец, конечно, заступался. Но не всегда находился рядом. А она все терпела. Ради меня. Ради него. Ради нас. Потом вдруг… папы не стало. И сразу после похорон бабка вышвырнула нас с мамой на улицу из собственного дома, осыпая проклятьями и обвиняя в смерти своего сына. Без вещей. Без денег. Без телефона. Ее охрана так сильно старалась угодить хозяйке, что не позволила нам даже одеться. Я стояла в тонких домашних носочках на промерзлой земле… в конце октября. Помню, как мама пыталась согреть меня… а я от холода пальцев на ногах не чувствовала. Нам повезло — какой-то прохожий одолжил свой телефон. С него мама позвонила брату, и вскоре дядя Миша приехал за нами. Сразу отвез к бабушке Зине. Спустя некоторое время бабушка решила поселиться в доме сына и снохи — благо отношения у них замечательные — чтобы мы с мамой могли остаться в ее квартире. Так по сей день и… живем!
Голос дрогнул от неожиданности, когда Красницкий заключил ее в свои крепкие объятия и проскрежетал над ухом страшным голосом:
— Мразь!