И тут Брион внезапно вспомнил об отрубленной голове Мерва, найденной у входной двери. Айджел помог Бриону развить способность вчувствования, и сейчас он попытался ее применить. В темноте это было трудно – он ни в чем не был уверен. Уловил ли он что-нибудь, или ему показалось? Почему в этом было что-то знакомое? Внезапная мысль пришла ему в голову.
– Ульв, – очень спокойно сказал он, – это я, Брион.
– Знаю, – послышался голос из темноты, – не разговаривай. Иди куда шел.
Спрашивать ни о чем не следовало. И Брион стал делать так, как его просили. Здания попадались все реже, и вскоре он по скрипу песка понял, что опять находится в пустыне. Возможно, это ловушка – его собеседник говорил шепотом, так что Брион не мог опознать голоса, в то время как тот, с кем он встретился, имел такую возможность. Темная тень появилась из тьмы почти рядом с ним, и горячая ладонь мимолетно коснулась его руки.
– Я пойду вперед. Иди за мной.
Это было сказано громче, и на сей раз Брион узнал голос. Не ожидая ответа, Ульв повернулся, и его смутные очертания исчезли во тьме. Он быстро пошел следом, и они почти бок о бок пересекли несколько песчаных холмов.
Песок сменился более прочной почвой, пересеченной оврагами. Они пошли по одному все более углубляющемуся оврагу. Когда они свернули с тропы в ущелье, Брион увидел впереди слабый желтый свет, просачивающийся сквозь отверстие в твердой темной стене. Ульв опустился на четвереньки и исчез в этом отверстии, задевая края плечами. Брион последовал за ним, стараясь не обращать внимания на растущее напряжение, которое он ощущал. В такой позе, с опущенной головой, он был чрезвычайно уязвим, но все-таки он решил, что лучше побороть в себе чувство опасности. Тоннель был коротким и выводил в большое помещение. Внезапно, в тот момент, когда его мозг ощутил волну ненависти, прозвучал топот ног.
Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы выбраться из тоннеля, повернуться и выхватить пистолет. Но этих нескольких секунд туземцам вполне хватило бы для расправы. Подняв голову, он увидел над собой дисанца с занесенным топором из камня, готового в любую минуту разбить ему голову.
Ульв перехватил руку дисанца и молча боролся с ним. Ни один из них не сказал ни слова, единственным звуком был скрип песка под ногами. Брион отодвинулся от борющихся и направил пистолет на незнакомца. Тот взглянул на него горящими от ненависти глазами и уронил топор, осознав, что нападение не удалось.
– Зачем ты привел его сюда?! – крикнул он Ульву. – Почему не убил его?
– Он здесь, и мы можем выслушать его, Гебк. Это тот самый, о котором я говорил тебе. Я нашел его в пустыне.
– Мы выслушаем, что он скажет, а потом убьем его, – ответил Гебк с невеселой улыбкой.
Замечание было сделано вполне серьезно, но Брион понял, что непосредственной опасности нет. Он спрятал пистолет и впервые получил возможность осмотреться.
Помещение было куполообразным и еще хранило дневной жар. Ульв снял кусок ткани, в которую кутался от холода, оставшись в одной набедренной повязке с многочисленными предметами. Он пробормотал что-то невразумительное, и когда получил ответ, Брион впервые заметил женщину и девочку.
Они сидели у дальней стены на корточках, с боков от кучи каких-то растений, обе нагишом, лишь длинные волосы, падая на плечи, слегка прикрывали тела. Девочка была точной копией матери. Опустив стебель, который жевала, женщина поплелась к маленькому костру, освещающему комнату. На окне стоял глиняный горшок. Женщина положила оттуда еды в три чашки. Еда пахла ужасно, и Брион старался глотать ее сразу, не жуя и не нюхая. Он ел пальцами, как и остальные мужчины, и во время трапезы не говорил ни слова. Неясно было, являлась пища ритуалом или привычкой. Но трапеза дала ему возможность поближе познакомиться с жизнью дисанцев.
Пещера, очевидно, была искусственной. В твердой глине стен отчетливо виднелись следы инструментов, кроме части, противоположной выходу. Она была покрыта сетью корней, поднимающихся с пола и исчезающих в потолке. В этом, возможно, и крылась причина существования пещеры. Тонкие корни были заботливо сплетены и образовывали наверху единый корень толщиной с мужскую руку.
С него свисали четыре веды, туда же Ульв, садясь, повесил и свою. Ее зубы, очевидно, впились в корень: она висела без поддержки – еще одно звено жизненного цикла дисанцев. Похоже, тут был источник воды для веды, которую затем она передавала людям. Брион почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, поднял голову и улыбнулся девочке. Но та не улыбнулась в ответ и не изменила несвойственного детям выражения лица. Ее руки и челюсти безостановочно двигались. Она молча брала стебли, которые давала ей мать, разделяла их каким-то инструментом, а частично зубами. Работа была трудной, каждый стебель очищался долго. В конце концов извивающийся стебель был очищен. Девочка немедленно его проглатывала и брала следующий.
Ульв переставил свою глиняную чашку и рыгнул.
– Я привел тебя в город, как и обещал. А выполнил ли ты свое обещание?
– А что он обещал? – поинтересовался Гебк.