Чувство движения. Интеллектуальная история

Исследования Гуссерля проводились в русле того, «чему учит нас обычный опыт». И в этом его рассуждения на удивление близки мыслям таких философов, как Биран и Уайтхед, изначально (логически) исходившие из признания воплощенного действия. Для Гуссерля «никакая теория не может ниспровергнуть смысл, рождающийся в душе и обеспеченный для нас совершенной физической интуицией. Этот смысл устанавливает абсолютно незыблемое правило для всех теоретических изысканий» (Husserl, 1989, p. 96). Душа есть логически необходимая предпосылка суждения. Принципиальным моментом является то, что душа в саморефлексивном осознавании, конституирующим ее как «я», воспринимает себя «сущностно» воплощенной и пребывающей в пространстве. «Люди и животные располагаются в пространстве; и даже то, что у них называется психикой, по крайней мере, на основании своей основополагающей сущности внутри Телесного, принимает пространственный характер» (ibid., p. 36). Пространственное воплощение дается (любимое слово Гуссерля) во всем исследовании. Это не психологическое явление, хотя его отдельные стороны вполне можно изучать и с этой точки зрения, но условие существования такого существа, как человек.

Гуссерль внимательно рассматривал чувственные восприятия в мыслительном процессе, где, по его убеждению, главное место занимает чувство движения[260]. Именно в восприятие движения следует внести ясность, если понятия пространства, числа, объектов и перемещения осмыслять в феноменологических категориях. Таким образом, очень важная роль в осознании мира отводилась Гуссерлем «кинестетическим процессам». Способность восприятия и понимания, писал он, вообще по своей природе связана с распределенными в теле кинестетическими сенсорными свойствами: «С локализацией кинестетических последовательностей в релевантном движущемся члене Тела нам дается факт, что в целостном восприятии и в его проявлении (опыте) Тело участвует как свободно движущийся чувственный орган, как свободно движущаяся совокупность чувственных органов» (ibid., p. 61)[261]. Говоря о пространственности материальных объектов, он считал ощущаемое движение и сопротивление неразложимыми в интуитивном постижении, данными в двойном «схватывании» осознанным восприятием, то есть интенцией или установкой на что-то. При рассмотрении феноменологии руки, касающейся другой руки или тела воспринимающего субъекта, Гуссерль отмечал имеющее место дублирование ощущения. В этом дублировании он установил источник осознания отношений чувствующего «я» и физического объекта. «Поскольку Тело изначально двойственно: во-первых, это физический объект, материя. <…> Во-вторых, я обнаруживаю что-то на нем, и я чувствую что-то „на“ нем и „в“ нем: тепло на тыльной стороне ладони, холод в ногах, ощущение прикосновения на кончиках пальцев» (ibid., p. 153). Это «двойное» восприятие дает человеку и его «я», и остальной мир.

Не будь движения и, как результат, чувства осязания, не было бы осознанного восприятия: «Тело как таковое может изначально конституироваться только в тактильности и во всем, что локализуется в осязательных ощущениях» (ibid., p. 158).

В «Картезианских размышлениях», тексте, основанном на лекциях, прочитанных Гуссерлем в Париже в 1929 году, когда автор занимался феноменологией различия «я» и природы, есть рассуждения о чувствах «живого организма». И вновь первостепенную значимость Гуссерль отвел кинестезии. Именно в действии, объявил он, в действии, познаваемом в воплощенном движении, возникает восприятие – восприятие как осознание активно действующего живого существа и в этой активности порождающего различение объекта и своего «я». Объект и «я» связаны рефлексивно: в феноменологическом осознании один не существует без другого: «Осуществляя восприятие, я познаю или могу познать в опыте все, что принадлежит к природе, в том числе и собственную живую телесность, которая, следовательно, рефлексивно соотнесена при этом с самой собой» (Гуссерль, 2006, с. 81)[262].