Чувство движения. Интеллектуальная история

«Интегративная деятельность нервной системы» (1906) Шеррингтона стала программной работой для нескольких поколений англоязычных физиологов и ученых-медиков[156]. В ней он определил мышечное чувство как часть «проприоцептивного поля». Термин был введен им для обозначения стимулов, или «раздражителей, воздействующих на рецепторы… изнутри самого организма», то есть поступающих от мышц, внутренних органов и других тканей, а не из внешней среды (источника стимулов для «экстероцептивного поля») (Sherrington, 1961, p. 132; Sherrington, 1906). Слово «кинестезия» он не использовал. В отношении терминологии Шеррингтон был большой педант, и вполне возможно, что новоизобретенный термин свидетельствовал о его выборе в пользу конкретного физиологического понятия взамен расплывчатого психологического. Вероятно, он рассудил, что «кинестезия», как и «зрение», описывает модальность сознательного восприятия, не поддающегося строго научному физиологическому исследованию, тогда как «проприоцепция» сразу направляет внимание исследователя на разнообразные, но интегрированные афферентные ощущения, вовлеченные в контролирующее движение, которые берут начало не только в мышцах и суставах, но и из сильного давления в вестибулярном аппарате, органах внутренней чувствительности[157]. В возглавляемой Шеррингтоном ригористской науке не оставалось места для исследования таких явлений, как чувство усилия, субъективное осознание (через внимание или воление) деятельности разума, чувствительность к положению и движению тела.

Илл. 8. Чарльз Шеррингтон. Мышцы сгибателя и разгибателя. 1906. Движение коленного сустава

Мне представляется небесполезным следить за тем, как проявляет себя эта установка в ее современном изводе: как используется «проприоцепция» для описания сенсорного двигательного аппарата, связанного с (бессознательным) физиологическим контролем движения, с одной стороны, и «кинестезия» – для описания (сознательного) чувства движения, играющего столь важную роль в психологической жизни, с другой. Хотя, как уже отмечалось во «Вступительных замечаниях», далеко не все ученые в наши дни придерживаются такого разделения.

Иначе и быть не может. Всякая попытка строго разграничить эти термины упирается в неразрешимый дуализм, в необходимость отсечь (бессознательное) тело от (сознательного) разума. В противоположность такому подходу современный интерес к чувству движения преимущественно сосредоточен на телесном воплощении психического. В историческом плане с именем Шеррингтона справедливо связывают разработку методик и терминологии для строго физиологического анализа нервной системы. Повторюсь: в повседневной научной жизни Шеррингтона, его коллег и учеников не было места философскому осмыслению, да и психологическим аспектам внимания уделялось все меньше и меньше. Теория проприоцепции понималась им как вклад в развитие физиологии (области его научных интересов), а о кинестезии он почти не упоминал.

Справедливости ради надо признать, что он никогда не отрицал того, что когда-нибудь в отдаленной перспективе наука сумеет интегрировать физиологическое и психологическое знание. Важно и то, что, отдавая все силы экспериментальной физиологии, Шеррингтон активно содействовал развитию экспериментальной психологии.

Социальная реальность в начале XX века складывалась таким образом, что научные исследования – философские, психологические, физиологические – шли по пути все более узкой специализации. Любая научная дисциплина чем дальше, тем больше оставляла за рамками все, кроме достижения ясно поставленной цели силами высококвалифицированных научных кадров, а новые технические приемы и подходы к измерению и обработке данных только усугубляли дисциплинарное размежевание. Это особенно наглядно проявилось в нейрофизиологии и исследованиях по психофизиологии эмоций. Так, например, попытки решить проблему распознавания неудобных для наблюдения тонких структур сенсорных окончаний в мышцах или коже велись совершенно обособленно от задач психологов, которые стремились понять роль кинестезии в процессах познания. Ученые исключили из поля зрения специфические сенсорные модальности, служащие «передаточным механизмом» в познании реальности. «Реальность» – это для тех, кто специализируется на эпистемологии, а философы, оставаясь в жестко дисциплинарной логике теории познания, зачастую не видели причин рассматривать мышечное чувство как источник достоверного знания[158]. В результате возник целый спектр специализированных исследований по разным физиологическим, психологическим и философским аспектам чувств осязания и движения (как и других чувств). Этот широкий спектр – то, что мы наблюдаем сейчас.