Чувство льда

Время поджимало, Олегу очень хотелось успеть все сделать, пока следователь допрашивает Филановского. Может быть, ему удастся раздобыть поистине бесценную информацию, которая окажется решающим козырем и поможет Вите Огневу довести допрос до логического завершения. Он мчался на машине, нарушая правила и проезжая перекрестки на несуществующий сигнал светофора, который сам же называл «ранний красный», и добрался до нужного места в рекордные сроки.

Дверь Олегу открыла женщина средних лет, судя по всему, та самая, с которой он говорил по телефону.

– Моя фамилия Баринов, – представился он, – я из уголовного розыска. Мы могли бы поговорить?

Женщина даже не удивилась, а если и удивилась, то у нее, вероятнее всего, просто не было сил это демонстрировать. Не зря ее голос показался Олегу таким усталым и измученным. А каким же еще может быть голос матери, дочь которой дважды пыталась покончить с собой и без конца впадает в тяжелейшие депрессии?

– Поговорить? – безучастно повторила она. – О чем?

– О вашей дочери и Андрее Филановском.

– А что об этом говорить? Она его любит, он ее – нет, вот и весь разговор.

Она не назвала своего имени и даже не предложила ему пройти дальше прихожей, но Олег не обратил на это внимания, он готов был разговаривать где угодно, лишь бы побыстрее получить ответы на свои вопросы.

– Вы считаете его виновным в болезни Веры?

– И да, и нет. Он – причина, но разве можно его винить в том, что Верочка ему не нужна? Он любит другую женщину. Это жизнь, так случается сплошь и рядом. И во всем остальном он тоже не виноват, хотя долгое время мы с мужем считали иначе.

– Во всем остальном – это в чем?

– Ну, в этой истории с изнасилованием… Когда Вера узнала, у нее была вторая попытка суицида. Она не могла вынести, что ее идеал, на который она чуть не молилась, оказался пошлым подонком. Ведь он сказал ей, что любит другую женщину и не хочет ей изменять, и Вера отнеслась к этому с уважением, он даже вырос в ее глазах. И вдруг такое… Она снова сорвалась. Господи, по каким только врачам мы с мужем ее не водили, чем только не лечили! Вроде все налаживаться стало – и вот снова, она уже без малого три месяца в клинике. Она жить не хочет из-за этого, вы понимаете?! – со слезами на глазах выкрикнула мать Веры.

– Из-за чего? Из-за истории с изнасилованием?

– Ну да! Никакого изнасилования не было! Его оговорили! Вы что, сами не знаете? Эта девчонка призналась Вере, что оклеветала Филановского, что на самом деле ничего подобного не было. И Вера вбила себе в голову, что предала свой идеал, своего любимого, когда поверила в то, что он на такое способен. Она стала ненавидеть себя за это, презирать, считать предательницей – и вот, новый срыв. Но я не могу его за это винить, он и сам пострадал.

– Постойте, постойте, – у Баринова уже голова шла кругом, – мне известно про покушение на изнасилование, а вот про то, что его не было, мне ничего не известно. Можно поподробнее?

Мать Веры снова заговорила тихо и безучастно, словно минувшая вспышка забрала у нее последние силы.

– Я не знаю никаких подробностей. Я знаю только, что Вера случайно столкнулась на улице с этой девицей, Наташей, они на семинаре познакомились, и Верочка рассказала ей, что болеет, и даже рассказала почему. Знаете, она в последний год как-то распрямилась, стала живее и уже могла спокойно рассказывать о себе, ничего не скрывая. Она перестала стесняться себя и своей любви к Филановскому. Это, конечно, благодаря постоянным сеансам у психотерапевта. Вот она и Наташе рассказала, что пыталась покончить с собой, когда узнала про Филановского. А Наташа засмеялась и сказала, чтобы Верочка выбросила это из головы, потому что ничего такого не было. Она просто оговорила его. Вы понимаете? Для нее это оказалось «просто». А мы чуть дочь не потеряли.

– Наташа не объяснила, зачем она это сделала?

– Нет. Но это и так понятно. Наверняка она, как и наша Верочка, влюбилась в Андрея, он же красивый мужчина и очень обаятельный, этого нельзя отрицать, а он не обращал на нее внимания. Вот она и решила отомстить.

– Фамилия этой Наташи вам известна? Или хотя бы ее телефон?

Женщина слабо пожала плечами.

– Где-то у Верочки должен быть записан. Знаете, эта Наташа не такая уж плохая девочка, просто глупая. Она очень расстроилась, когда поняла, что внесла свою лепту в Верочкину болезнь, чувствовала себя виноватой, несколько раз приходила к нам, приносила фрукты, конфеты, книги для Веры, они перезванивались. Наверное, где-то есть ее телефон.

– Поищите, пожалуйста, – попросил Баринов.

– Зачем?

Она долго смотрела на него, потом вдруг спросила:

– Зачем вам все это? К чему эти расспросы? Я понимаю, вы пришли сюда, потому что убили какую-то девушку, которая имеет отношение к издателю Филановскому, брату Андрея, я по телевизору видела репортаж. Но какое отношение к этому имеет Наташа?

– Не знаю, – честно ответил Олег. – Может быть, и никакого. Но я должен все проверить. Поищите номер ее телефона, пожалуйста. В крайнем случае позвоните в клинику и спросите у Веры. Я прошу вас, пожалуйста.