Чувство льда

У нее есть Антон, близкий человек, настоящий друг, добрый, умный, внимательный и заботливый, по которому она скучает, когда долго не видит его. Странно, только теперь она впервые поняла, что никогда не скучала по Александру, даже если уезжала в отпуск на целый месяц или директор отправлялся отдыхать. А без Антона она не может прожить и двух дней. Почему она раньше этого не замечала? Почему думала, что ее чувство к Филановскому – это настоящая любовь, а то, что связывает ее с Антоном, – это так, ненастоящее, игрушечное, вроде дружбы, и секс у них дружеский, добротный, полноценный, но без замирания сердца и без сладкого обморока, просто нужно, чтобы рядом был приличный мужик, желательно непьющий и не таскающийся к шлюхам. Антон Тодоров отвечал всем этим требованиям, так почему бы нет? Она никогда не хотела Антона так, как хотела Сашу Филановского, ее не бросало в жар от его прикосновений, просто он умел добиться отклика с ее стороны, и ей было этого вполне достаточно. Разве непременно нужно испытывать постоянное желание, чтобы долго и счастливо жить с человеком? Антон – тонкий и чуткий, он, наверное, понимает, что для Наны секс с ним не играет никакой роли, есть – ладно, нет – и не надо, поэтому не проявляет инициативу слишком часто, хотя видятся они регулярно. Просто сидят рядышком, взявшись за руки, и разговаривают, и ей с ним тепло и уютно. Так что же это, если не любовь? Как это называется? Кроме того, у него сложились прекрасные отношения с Никитой, и если Нане нужно было уезжать в командировку, она с легким сердцем оставляла сына с Антоном, ни минуты не сомневаясь, что все будет в полном порядке. Господи, ну какой Филановский? Зачем? Почему? Слепой идиотизм…

Буквально за минуту до появления в ее кабинете Антона Нане позвонил Степан Горшков.

– А девушка-то увольняется, – загадочно сообщил он.

– Девушка? – Нана нахмурила брови, пытаясь сообразить, о ком он говорит.

– Новенькая из рекламы. Марина Савицкая, – объяснил Горшков.

– А что случилось? Она и недели не проработала. Ее кто-то обидел?

– Нана, я тебя предупреждал, что когда-нибудь Большой Фил нарвется. Вот он и нарвался.

– На кого?

– На женщину, которая не хочет жить по его правилам. Ей противно быть членом «клуба». Короче, она написала заявление об уходе.

– Ну и что ты от меня хочешь?

– Совет. Как ты думаешь, отдавать ей трудовую книжку или дождаться, пока Большой Фил появится, и доложить ему? Все-таки его протеже. Кстати, не знаешь, он будет сегодня?

– Карловна говорит, что вряд ли, – осторожно ответила Нана.

Если Саша – убийца, то он теперь появится очень не скоро, через много лет, когда у издательства уже будет другой хозяин. А если нет? Если он оговорил себя, чтобы спасти Андрюшу? Сколько времени понадобится следствию, чтобы во всем разобраться? Неделя? Месяц?

– Ну так что делать-то? – настойчиво теребил ее Степан. – Дай совет, ты же все-таки давно с ним дружишь, знаешь его характер.

– Отпусти ее, Степа, пусть забирает трудовую и уходит.

– А может, заставить отработать две недели, как положено? И пусть шеф сам принимает решение. А то начнется потом…

– Отпусти, – повторила Нана. – Так будет лучше.

Разговаривая по телефону, она не сводила глаз со стоящего в углу кабинета высокого растения в большом керамическом горшке, зеленом с желтыми стрекозами. Сашин вкус. Ей этот горшок совсем не нравился, но что она могла поделать, если директор сам сделал выбор, заказал горшки в фирме и заполонил ими в приказном порядке все издательство. Ему нравится – и, значит, у всех в кабинетах должно это стоять. Аксель в три с половиной оборота с шагов. Надо будет Вере Борисовне рассказать про этот аксель, вот она посмеется-то!

Антон принес ксерокопию листов журнала выдачи разовых пропусков за 7 марта. Список оказался внушительным: накануне праздника огромное количество людей приходило, чтобы поздравить работающих в издательстве женщин. Авторы приносили цветы и подарки своим редакторам и корректорам, заинтересованные лица тащили подношения дамам-секретарям, представители книготорговых организаций оказывали знаки внимания отделу продаж, журналисты закрепляли финансово выгодные контакты с рекламщиками и пиарщиками. К счастью, Олег Баринов ограничил сферу поиска временем между шестнадцатью и восемнадцатью часами. Удалось установить, что пистолет пропал в интервале от 16:20 до 18:00, но ведь человек мог прийти и раньше, а в указанное время уже выходить. К счастью, к концу рабочего дня поток «поздравителей» заметно поубавился, и в списке вечерних посетителей осталось всего девять человек: четыре автора, трое журналистов, директор типографии, в которой «Новое знание» иногда размещало заказы, требующие хорошей полиграфии, и представитель фирмы «Азалия».

– А этот-то зачем приходил? – удивилась Нана.

«Азалия» была той самой фирмой, откуда в издательство 5 марта привозили горшки и цветочный грунт.