Чувство летучести

Моя лисья нора
Вся полна серебра —
Так сияет Луна молодая.
Это милый мой Лис
Смотрит ласково вниз.
Спит поляна от снега седая.

Ах, как весело ждать,

Предвкушая опять
Лёгкий шорох за краем оврага.
А на сердце — любовь
И цепочка следов.
Поле ровное, словно бумага.

Побежим вместе с ним,

И, Луною храним,
Вечен будет мой Лис благородный.
Ослепительный снег,
И сверкающий бег —
Словно ветер, мы будем свободны!

Приходи ко мне, Лис!

С небосклона спустись!
Я не знаю: ты был, или снился?..
Как был ласков вчера…
Но сказал, что пора…
И Луною твой голос лучился.

Позвони!

Кажется, будто я что-то забыла…
Что-то я сделать должна, но не помню…
Дождь успокаивающе, уныло
В стёкла скребётся, и на подоконник

Сырость сквозь щели уже просочилась…

На пол стекают осенние тени…
Может быть, что-то с квартирой случилось?
Или ищу себе повод для лени?

Словно бы сторожевая собака

Вдруг разучилась и прыгать, и лаять.
Нет, мне не грустно, не хочется плакать,
«Злая собака»? Не знаю… Не злая.

Пусть все хоть толпами перед глазами

Ходят, ругают, ступают на лапы…
Что за беда у людей с голосами?..
И захотела б понять — не смогла бы…

Кто я?.. И что за ответ я забыла?

Кто я, когда мне октябрь — собеседник?
Осень слова и дороги размыла,
И беспорядок в квартире осенний.

Но телефон возвращает мгновенно

Смысл и тепло разбежавшимся звукам.
«Здравствуй!» — «Привет!» — и жемчужный оттенок
Дождь обретает. И радость без стука

В сердце заходит, и жёлтые листья

Светятся в окна и дождь безнадёжный
Правда светлеет, и в пасмурной выси
Свет увеличивается осторожно.

Всё — правда

В грозу

Гром прокатился над лесом, над лугом,
Катится грохот над мокрыми крышами,
Словно Дракон что-то шепчет подруге.
Птицы умолкли, исчезли неслышимы.

Гром через стены, до самого сердца,

Гром до костей добирается вкрадчиво.
Небо пылает и некуда деться,
И безопасность под крышей обманчива.

Взмахи огромных, с прожилками, крыльев,

Грохот. Деревьев качаются кроны.
Громче, неистовей в огненной пыли
Переговариваются Драконы.

И в позвоночнике, древних рептилий

Память проснётся, и разум мятущийся
Сам не поверит, что мы говорили
На языке естества и могущества.

Плечи откликнутся памятью крыльев,

Дрожь отзовётся гулом огромным,
Стану Драконом, как пращуры были,
Стану Драконом — и выйду из дома!

Вдох мой наполнится гулом и ветром,

Свет полоснёт от избыточной силы.
Стены? Дороги? Не знаю об этом.
Лишь бы пространства для крыльев хватило…

Драконы вечны