Чувствуй себя как дома

В общем, ничего необычного, если не считать странность, мелькающую на экране.

Ди называла странностями происшествия, пахнущие черноземом и пеплом. А это происшествие пахло. Телевизор показывал ее. Ди резала помидоры и высыпала их в миску. Затем — укроп. А затем… Затем — попугая.

Противное создание под потолком закричало. Гостиная перед глазами Ди покачнулась, завтрак попросился наружу.

— Что? — опешил Паша. — Шутка такая, да?

Лучше бы это была шутка. Если бы он знал, что у домов нет чувства юмора… Когда у них начинаются странности, следующая станция — конечная. Пора выходить.

— Я не убивала твоего попугая, дурак. Дому померещилось. Или… Или он сам его зарезал.

— Сам?

— Дом заболевает. — Ди теребила ремешок фотоаппарата. Она носила новенькое устройство вместо бус. — Его сожгут, а мы… Мы уедем.

— Что ты несешь?

— Сколько раз тебе повторять: они живые. И они убьют тебя, если ты не опомнишься.

Ди сосредоточилась на тиканье и мысленно спросила у дома:

— Как ты?

— Хорошо как никогда, — ответил он.

На экране тем временем попугай превратился в кровавую кашицу.

— Мне надоели твои шутки. Тебе в психушку пора! — Паша поднялся и отвернулся к окну. — Возвращайся в город. Я занялся ремонтом в кухне, так что хоть рыдай — не съеду.

— К черту ремонт! — Ди старательно подбирала слова. Понимала, что бесполезно, — за всю жизнь так и не подобрала — но по-прежнему пыталась. Кто, если не она, спасет Пашу? — Он убьет тебя.

— Как ты Лулу? А я-то думал, что он улетел…

— Я не трогала его! Клянусь!

Братец снял с ее шеи фотоаппарат.

— Новый, да?

— Ага, — кивнула Ди. — На олимпиаде выиграла дополнительную стипендию.

— У тебя едет крыша из-за твоего увлечения. Лазать по заброшкам, фоткать всякую мерзость… Это ненормально. Завязывай.

Ди покосилась на телевизор. Псевдо-она высыпала кровавую кашицу в миску.

— Я слышу их.

Паша внезапно зарылся пальцами в ее волосы и прошипел:

— Прости, сестренка.

А потом — швырнул фотоаппарат в стену.

* * *

Ди бежала по улице, по заброшенным участкам, по дороге вдоль леса. Она плакала и во весь голос ругала брата. Придурок. Идиот. Слабоумный. Ди так спешила, что не застегнула сандалии.

Мимо проехал автобус. Даже не притормозив, он чихнул выхлопными газами. Ди закашлялась и замедлила шаг. Куда теперь? Зачем? И… Что будет с Пашей?

Воображение тут же заменило попугая на брата. Брата, который верит только чертежам. Но четкие линии и цифры не спасут придурка-идиота-слабоумного. Его спасет лишь тот, кто слышит. А Ди, родная сестра, вместо того, чтобы заставить его уехать, обиделась и ушла.

Нет, она не боец. Она — трусиха.

Трусиха сняла сандалии и помчалась обратно, молясь, чтобы дом ограничился попугаем. Она неслась по заросшим участкам, по каменистой дороге, по раскаленной земле и не чувствовала боли.

Из-за полосы заброшенных зданий выглянул двухэтажный монстр. Ди вломилась в гостиную и выдохнула: Паша, как и десять минут назад, сидел напротив телевизора. Сейчас — выключенного.

Живой!

Ди упала на колени и обняла брата.

— Ты в порядке? Извини, ладно? Ты должен меня извинить… Господи, я так долго копила на этот фотоаппарат!..

Она тараторила и тараторила, но Паша не реагировал. Паша смотрел выключенный телевизор.

* * *

Перед тем, как заглянуть в кухню к брату, Ди долго пялилась в зеркало и внушала себе: «Я сильная. Я — боец». Прошел месяц с того дня, как Паша и дом побеседовали. Ди отвезла брата к родителям. Тот почти не разговаривал, постоянно дергался и чего-то ждал. Отец записал Пашу на прием к психологу. Первое время ничего не менялось, но спустя пару недель Паша ожил. Нет, он так и не признался, что случилось. Он просто притворился прежним.

— Привет.

Ди проскользнула в кухню и приземлилась на старенький табурет. Паша выронил недоеденный бутерброд и тут же ринулся собирать крошки. Испугался?..

— Привет, — буркнул он и плюхнулся обратно.

— Извини, что давно не проведывала. Кое-что произошло.

— Что же?

— Нашей дачи больше нет.

Горькое «больше нет» подействовало на Пашу, как пощечина. Раз — он отвернулся к стене. Два — задышал, часто-часто.

— Ты позволила этим вандалам поджечь наш дом?

— Если бы я не позволила, дом бы поджог нас. И вообще, его уже ремонтируют.

— Не сходи с ума!

— А сам? — не выдержала Ди. — Что твой любимый дом с тобой сделал?

Еще пощечина. Паша сдавил чашку с чаем так, что она едва не треснула.

— Ни-че-го.

— Ты был придурком, а сейчас ты придурок вдвойне. — Ди взглянула на Пашу, как в тот день он взглянул на нее. — Прости.

— За что?

— Я бросила универ и устроилась на работу к вандалам.

Глава 13

Анна

ПОСЛЕ

— Темыч! Те-е-е-мыч! — зову я, а у самой сердце скоро улетит воздушным шариком.

Кроме вас там никого не было.

Эта фраза не дает мне покоя второй день. Я должна проверить, иначе не только Вячеслав, но и я сама исчезну.

Темыч играет в коридоре с любимым кроликом. Ерзает по полу, ноги скрещивает, как настоящий йог. Заматывает игрушку в ковер. Илона и Павел копошатся в рядах картошки, постояльцы давно на море. Мне никто не помешает.

— Чего тебе?