Чуж чуженин (СИ)

Из-за Мстиши они снова прошли мало, и когда княжна спросила помытчика, сколько осталось до Зазимья, он лишь безнадёжно махнул рукой. Только Бердяй, добывший в пожне зайца, сумел хоть немного свести тень с лица Нелюба. Мстислава презрительно фыркнула, глядя, как зазимец с доброй улыбкой — ей от него такой не видать — нежно почёсывает рябую грудку.

День клонился к закату, и Мстиша уже не чаяла дождаться остановки на ночлег, когда позади послышался топот копыт.

— Далёко ли без хлеба? — раздался звонкий, немного насмешливый голос, и Мстислава с Нелюбом остановились, одновременно оборачиваясь на встречного.

Молодой всадник был одет в добротную свиту, из-под меховой шапки выбивался русый чуб, щёгольски зачёсанный на одну сторону. В руках, усаженных перстнями, лежала маленькая плеть. Лошадь под седлом чужака, должно быть, годилась во внучки Нелюбовой кляче и глядела под стать хозяину, самодовольно и свысока. Что и говорить, по сравнению с незнакомцем Мстиша и Нелюб в своих замаранных дорожной грязью одеждах выглядели жалко.

Рассмотрев лицо девушки, незнакомец заулыбался и, нисколько не сдерживаясь, скользнул долгим взором по всему её стану. Сквозь удовлетворение тем, что её красота произвела впечатление, Мстиша внутренне поёжилась. Она никак не могла привыкнуть к тому, что её, княжую дочь, смели так вот беззастенчиво рассматривать. Нелюб тоже когда-то разглядывал Мстиславу с неподобающей прямотой, но в очах помытчика ни разу не появлялось сальности всадника.

— Отсюда не видать, — ответил Нелюб, и, несмотря на привычное спокойствие, Мстиша почувствовала в жёстком голосе неприязнь.

Несомненно, всадник тоже. Он ухмыльнулся и, небрежно отодвинув кнутовищем шапку со лба, посмотрел на зазимца, потом на лошадь, которую тот вёл в поводу, и сундуки, покрытые рогожей.

— Что ж, друже, такую ладную девку пешком гонишь? Погляди, еле на ногах держится.

Нахмуренный лоб помытчика разгладился, а лицо сделалось ещё более угловатым от проступивших желваков.

— То не девка, а жена моя, — ответил Нелюб даже спокойнее, чем прежде, но Мстише показалось, что она услышала приглушённый рык, — сам разберусь.

— Жена? — с наигранным удивлением спросил незнакомец и снова огладил Мстиславу слащавым взглядом. — Такую жену беречь надо, друже. Верстах в трёх постоялый двор будет, давай довезу.

— Сами дойдём, — сухо ответил Нелюб, делая шаг вперёд и заслоняя собой Мстишу.

Всадник прищурился и, в последний раз глянув на княжну, резко ударил кобылу бичом.

— Ещё свидимся, — послышался удаляющийся голос.

— Ну, — сказал Нелюб, когда стук копыт окончательно стих, — а вот и первые женихи пошли.

Только теперь он отвёл нахмуренный взгляд от дороги, где скрылся из виду незнакомец, и зашагал дальше.

Мстиша неловко сглотнула. Желания распекать зазимца за то, что он снова назвался её мужем, больше не возникало. С мелькнувшей же надеждой провести грядущую ночь под крышей Мстислава рассталась, бросив быстрый взор на напряжённые плечи Нелюба.

Зазимец, действительно, хорошо знал эти места, потому что вскоре он свернул на малоприметную лесную тропу, которая вывела к защищённой от чужого глаза прогалине.

Мстиша не успела оглянуться, как стан был разбит, огонь разведён, заяц, добытый Бердяем днём, освежёван, сварен и съеден. Она надеялась, что, как бывало с отцом, после трапезы настроение Нелюба улучшится, но напрасно.

— Дров на утро не хватит, пойду наготовлю, а ты пока котёл вымой, — походя хмуро бросил он, убирая топор за пояс.

— Как, котёл помыть? — опешила Мстислава. Слова возмущения почти сорвались с языка, но зазимец лишь мрачно возразил:

— Я уже говорил, здесь слуг нет. Каждый должен делать свою долю. Не нравится котёл, так завтра будешь стряпать.

Мстиша закрыла рот. От мысли о том, что в следующий раз он заставит её ощипывать утку или разделывать дичь, подкатил тошнотворный ком.

— Как мыть-то? Я не умею, — слабо крикнула княжна в спину удаляющемуся Нелюбу.

— Песком, — через плечо ответил помытчик и нырнул в заросли.

Мстиша с тяжёлым вздохом подхватила обросший жирным нагаром котёл и поплелась к ручью.

Вода оказалась студёной, и когда Мстислава зачерпнула со дна пригоршню песочной жижи, ей почудилось, что она обожглась. Ужасно не хотелось прикасаться к гадкому, склизкому и пахнущему едой нутру. Она швырнула в котёл несколько горстей тёмного, отдававшего водорослями песка и поморщилась. Мстиша решила помочь себе пучком травы, но тут же вскрикнула от неожиданной боли — острые листья порезали ладонь. С досадой вырвав из земли кусок мха, она принялась яростно тереть проклятую посудину. Сполоснув её, Мстислава пришла в ужас. Котёл не стал чище, зато её руки оказались едва ли не по локоть в саже. Отбросив злосчастный котелок, княжна сунула ладони в воду. Дрожа от холода, она попыталась отмыться, но жирная чернота никак не желала сходить, расползаясь по пальцам грязными разводами.