Чужая

…дальше были только резкие, беспорядочные, торопливые движения. Горячая кожа в каплях пота, руки и губы везде, болезненное напряжение и мягкая, начинающая покрываться росой трава под испещренной шрамами спиной. Неприкрытые стоны и дикое, почти звериное наслаждение. Айя воспринимала реальность урывками, проваливаясь и отдаваясь неописуемым ощущениям. Выхватывала из пространства приоткрытые губы с удлинившимися клыками, вертикаль зрачка и пепел в темных волосах. Тянулась к этому всему, прижималась теснее. Ловила губами пальцы с массивным перстнем, царапала перекатывающиеся мышцы на спине ассура, выгибалась навстречу. Что-то шептала. Просила. В момент их единения, испугалась, что сейчас отключится, замотала протестующе головой, цепляясь за плечи Нирхасса. И когда он вошел до упора, закричала, кончая и сотрясаясь всем телом в его сильных руках. Господина от этого перетряхнуло, черная вертикаль окончательно поглотила тонкую серую полоску радужки, и утробно рыкнув мужчина сорвался в бешенный ритм, выбивая из груди Айи тихие, протяжные стоны...

И был только шум леса, тихий плеск воды и двое сплетенное воедино, под холодным светом луны.

Глава пятая

Он не отпускал служанку до самого утра. Утянул в свой шатер, и раз за разом брал там – в душном полумраке, на шкуре какого-то большого серого зверя, жадно глотая каждый стон девушки, не сдерживался сам. Айя потеряла счет времени, забылась, отдаваясь так, как никогда и никому до этого. Как никому до него…

Гладила ставшие пепельными волосы, позволяла острым когтям впиваться в нежную кожу. Принимала его всего, отпустила свои отчаянные, глупые чувства. Показала. Была обнажена перед ним не только телом, но и истерзанной душой.

Плакала, не справляясь с захлестнувшими ее эмоциями, теснее прижимаясь к большому и сильному мужчине. Ассур это чувствовал, терялся, кутал ее в своих объятиях сцеловывая с ресниц соленые капли. Замирал, внимательно заглядывал в глаза девчонке, будто не понимал, не верил. И снова покрывал лихорадочными поцелуями ее влажную кожу. Был до неправильного нежным, что Аей даже не верилось. Гладил ее, целовал каждый оставленный им же шрам, ласкал каждый ее пальчик…

– Где ты была? – тихо спрашивал у распластанной под ним девушки Нирхасс. – Где, Айя?

– Дома, господин, – отвечала она, шире разводя ноги под ним, запрокидывая голову, подставляя ему шею, с бешено пульсирующей венкой.

– Где твой дом? – на выдохе, резко входя в нее, заглядывая в раскрасневшееся лицо, спрашивал ассур.

Девушка только выстанывала в ответ, прижимаясь к нему сильнее, теснее, словно стремилась срастись с ним в одно целое. Единое.

– Где, Айя? Где девочка? Скажи мне, где? – шептал ей в висок, тут же оставляя влажный след от поцелуя.

– Далеко. Очень далеко, господи-и-и-ин… Ммммм…

Были еще какие-то вопросы и бессвязные, спутанные ответы, которые Айя не запомнила…

И снова плакала, целовала его ненавистное лицо, путалась пальцами в жестких волосах, просила еще. И еще. Заглядывала умоляюще в серое с черным, непривычное – теплое. Горячее. Принадлежащее в те минуты только ей. Ей одной.

Целовала его шею, покрытую темными волосками мощную грудь, напряженно сокращающиеся мышцы пресса. Обхватывала губами его естество, терпко пахнущее ею. Их соитием. Жадно впитывала его шумные вдохи и вырывающиеся тихие стоны. Помогала себе рукой, получала какое-то особенное удовольствие, видя, как хорошо Нирхассу. Заводилась еще сильнее. Послушно проглотила все, не выпуская его член изо рта. Прикрывая глаза, сжимая его напрягшуюся ногу.

Сдавленно вскрикнула, когда он снова опрокинул ее на спину, впился болезненным поцелуем в ее губы. Заметалась по влажной шкуре, когда его губы сомкнулись на напряженном соске, чуть его прикусывая. Оставили влажную дорожку на животе… Ассур замер там, принюхиваясь, припадая щекой нежной коже.

– Теперь ты пахнешь только мною…

Айя выгнулась дугой, вцепившись в пепел волос, когда его язык коснулся ее там. Заметалась, приподнимая бедра навстречу. Девушке даже казалось, что она может умереть прямо там – в пропитанном их страстью шатре, не в силах совладать со своими эмоциями и захлестнувшими ее чувствами.

– Нирхасс… О... Боже!.. Нир…

Кончала, хватаясь за него, тянула за волосы и до крови прикусывая свои пальцы.

– Тише! Мы разбудим весь лагерь, – шептал ассур, притягивая к себе все еще вздрагивающую девушку.

Он уснул ближе к рассвету. Айя долго смотрела в его лицо, впервые видя господина спящим. Нирхасс был непривычным. Все строгие и напряженные заломы разгладились, лицо его было спокойным и безмятежным. Расслабленным. Чуть приоткрытые губы делали его каким-то невинным, беззащитным. Другим. Служанка убрала с его лба выбившуюся, снова темную прядь. Потянулась вперед и коснулась губами его губ. Мужчина дернулся во сне, теснее притягивая ее к себе и шумно вдыхая.