Чужая

– Скажи дитя, что более всего тебя печалит? – спросил ребенок, останавливаясь перед раскачивающейся девушкой. Широко улыбаясь, склонил голову к плечу, звякнул длинной нитью серьги в маленьком ушке.

И Айя, словно не расслышав странного к ней обращения, ответила. Достала из самых потаенных глубин свой самый потаенный страх:

– Я боюсь оставить свой огонек одиноким в этом мире. В нем течет кровь ассурин, а я всего лишь человек. Наш век недолог…

Мальчик тихо хмыкнул и закатил глаза, будто бы она сказала какую-то глупость, ерунду, не заслуживающую внимания и переживаний. И снова расхохотался. Да так заразительно, что Айя против воли растянула в улыбке бледные, обескровленные губы. Закивала, улыбнувшись еще шире. Засмеялась вместе с ним, чувствуя, как бесконечным потоком льются по щекам горячие слезы, капают на темное платье, застывают стыдными, влажными пятнами.

Заметив ее состояние, мальчик вдруг замолчал, сделался очень серьезным. Мрачным. Скривил удрученно пухлые губки и ловко опустился на скамейку рядом с девушкой. Нагнулся вперед, заглядывая в лицо. Пристально. Не отрываясь. Множество бус и цепочек с большими и маленькими кулонами позвякивали при каждом его движении.

– Ты больше не сможешь вернуться в свой мир, девочка. Твое, нужное всем бремя больше не позволит тебе, – высовывая язык и морща нос, сообщил ребенок с бесконечно старческими глазами. Перевел взгляд на круглый живот девушки.

Айя только кивнула, не переставая раскачиваться и обливаясь слезами.

– Я это знаю. Чувствую…

– Тебе горько от этого? Очень больно? Мучительно? – продолжал спрашивать мальчик, почти прижавшись к ней, перебирая тонкими пальчиками сильно отросшие волосы Айи.

– Я скучаю. Всегда буду скучать, – выдохнула несчастная, хлюпнув носом.

Он понимающе кивнул, намотав на указательный палец тонкую прядь.

– А как тебе ассуры? Прекрасные творения, не правда ли? – восхитился малец, болтая худыми ногами.

– Прекрасные, – согласилась Айя, – жестокие, беспощадные, холодные, надменные звери…

Ребенок обиженно надул щеки, отпуская ее волосы и придвигаясь еще ближе.

– Но ты же смогла полюбить одного из них. Да еще так, что вызвала мое любопытство, – зашептал он ей на ухо.

– Смогла, – снова кивнула Айя, всхлипывая.

А мальчишка вдруг спрыгнул со скамейки, загремел всеми своими побрякушками, присаживаясь перед рыдающей девушкой на корточки.

– А хочешь, я расскажу тебе один секрет? – заговорщицки поманил рукой собеседницу, оглядываясь по сторонам.

– Хочу, – без эмоций ответила бывшая служанка, все еще раскачиваясь и наклоняясь ниже.

– Жили когда-то в одном тихом и процветающем мире прекраснейшие создания. Лучшие из когда-либо созданных Творцом того мира. Благородные, величавые, непомерно прекрасные. Наделенные такой невероятной силой, что все другие Творцы восхищались и восхваляли их. Переносили в мифы и сказания своих народов. Но насколько эти создания были совершенны, настолько же и алчны, и жадны до власти! Тысячелетиями они бездумно высасывали силы из Первородного Источника, что питал и поддерживал их. Растрачивали драгоценную энергию на бесчисленные войны и разрушения. Вместо созидания и совершенствования, использовали дарованный им свет на уничтожения и охватившую их род ярость. Безудержную! Похотливую! Стали называть себя Темными, поклоняться и просить защиты у Тьмы и ее Владыки. Которых даже не существовало. И сама жизнь в обход опечаленного их Творца, наказала целый народ, что смел попрать ее истоки. Наказала жестоко и беспощадно. Лишила почти всех сил и возможности когда-либо продолжаться. Оставила жалкие крохи способностей и бесконечно долгую жизнь, обрекая их самих и несчастного Творца видеть закат своего лучшего творения. И что он только не пробовал, как не исхитрялся, кого только не привлекал к помощи, но все было тщетно. Носители крови ассурин навсегда утратили магию и возможность размножаться. Прекрасные и холодные пустоцветы. Обреченные жить и видеть закат своего рода. И от этого ожесточающиеся еще больше, сгорающие в агонии, помня прежнюю свою жизнь и мощь. И, казалось, надежда совсем потеряна, утрачена безвозвратно. Пока из одного очень далекого и закрытого мира отчаявшийся Творец, обходя множество запретов и правил, нарушая равновесие и само созидание, не вырвал одну единственную, подходящую ему душу. Это все, на что хватило его сил. Всего на одного, крохотного человечка! Обычную женщину! Он был опустошен, раздавлен, почти высушен, как и его создания. И все что ему оставалось – просто наблюдать и ждать. Без сил на вмешательство. О, как же горько ему было видеть, как они топчут и ломают с таким трудом раздобытый подарок. Величайший Дар. Единственный шанс. И если они не смогут уберечь этот Дар, он отступится. Перестанет бороться за них, отпустит и дальше уничтожать друг друга, упиваясь остатками иллюзий мнимого величия.