Чужая. Часть 2. Мёртвый дом (СИ)

- Этот дом находится под Чарами Доверия.

- И что это значит?

- Попасть сюда может только тот, кому Хранитель Тайны расскажет об этом месте. То есть, уйти ты отсюда, конечно, сможешь, а вот вернуться… Тебе ведь непременно нужно вернуться, правда? - улыбнулся он и пристально взглянул на Берту.

Та промолчала.

Сириус продолжал ее рассматривать. Не без удивления, надо сказать. Как-то не вязалась эта Берта Лихт с тем образом маленькой хищницы, готовой на всё ради собственной выгоды, который Блэк нарисовал себе по рассказу Люпина. Это её смущение, растерянность, каша подгорелая, нос в саже… Да и какая уж там выгода могла ей прилететь от Ремуса Люпина?

- Любишь его, да?

Часто заморгала, губы задрожали.

- Он скоро придет?

Как ребенок, ей-богу!

- Как только, так сразу, - широко ухмыльнулся Сириус. - Да не реви ты!

Вцепилась пальцами в край стола, даже побелели.

- Что же я буду делать здесь одна?

Сириус подмигнул.

- Ну, для начала хоть готовить научись.

Прошла неделя. Ремус не появлялся, никаких известий о нём не поступало. Берта не знала, что и думать.

Наедине с собой или встречаясь на кухне с Сириусом во время завтраков, обедов и ужинов (которые с каждым днём становились всё более съедобными), Берта прятала подступающую панику. Днём она старалась занять себя по полной программе — тем более, что было, чем. Готовка, уборка огромного запущенного дома — по-хорошему, чтобы навести здесь полный порядок в одиночку, понадобилось бы несколько лет. И это при условии, чтобы заниматься этим круглые сутки.

Сириус помогать не рвался. То ли потому, что до Азкабана привык жить в окружении слуг и не привык беспокоиться о таких мелочах, как уборка; то ли потому, что после Азкабана перестал обращать внимание на такую ерунду, как беспорядок. В любом случае, Берту это радовало.

Едва попав в дом к Блэку, Берта почти сразу поняла, что лучший друг Ремуса вряд ли станет другом ей. Она прекрасно понимала, какая пропасть разделяет его — волшебника, аристократа, легендарную личность, и ее — безродную нищенку с невнятными магическими способностями. К тому же несовершеннолетнюю любовницу его лучшего друга. Ясно, что, кроме насмешливо-презрительного недоумения, Блэк ничего не мог по отношению к ней испытывать. Сама же Берта могла чувствовать к Сириусу уважение и благодарность — как к человеку со сложной судьбой, как к близкому другу Рема, как к человеку, который, ни слова не говоря, предоставил ей кров. Впрочем, последнее можно списать на широту натуры личности, которой много дано. Благородство — удел тех, кто имеет в избытке, а мелочность — тех, кто становится рабом недостатка…

Словом, Берта испытывала странную робость в присутствии Сириуса и радовалась, что его дом достаточно велик, что позволяет ей не сталкиваться с его хозяином ежечасно.

О доме нужно сказать особо. Берте довелось побывать в подобном лишь однажды и при довольно неприятных обстоятельствах — это был приснопамятный особняк мистера Уотлинга и его покойной супруги. Понятно, что тогда Берте было не до наблюдений. Но теперь, когда она день за днем проводила в этих стенах и могла бродить, где ей вздумается, девушка прониклась мрачноватой прелестью фамильного гнезда Блэков. Её привлекал лабиринт лестниц, коридоров и галерей, полумрак-полусвет комнат, вещи, хранящие память о тех, кто жил здесь задолго до Сириуса… Даже беспорядок, несущий в себе следы магии и лет, завораживал Берту и надолго останавливал на себе её внимание. От него пахло временем, и Берта не торопилась этот беспорядок разрушать.

С каждым днем девушка привязывалась к дому всё больше. И её удивляло, почему хозяин не принимает никакого участия в обживании давно покинутого гнезда.

А однажды Берта поняла, что как раз хозяину-то его вынужденное пребывание здесь явно в тягость.

Нет, они почти не разговаривали с Сириусом — только если по делу, а общих дел у них не было. Но Берта замечала, что с каждым днём Блэк становится всё мрачнее, воздух вокруг него едва ли не искрил от напряжения. Предметы поблизости начинали падать, в плите ни с того ни с сего вспыхивал огонь (чуть до пожара не дошло), а из-за пыльной портьеры в прихожей слышалось тяжёлое сопение, когда Сириус проходил мимо.

Да, Сириус Блэк не любил свой дом, но и дом не любил Сириуса Блэка. А вот к Берте, как ни странно, это здание отнеслось благосклонно. В ее присутствии не падали вещи, не кричали портреты, и чувствовала она себя как никогда спокойно и защищённо. Может, это потому, что у неё никогда не было никакого дома вообще, и она радовалась любому? Может, и так…

Как бы там ни было, первым делом Берта решила привести в порядок те комнаты, в которых проводила больше всего времени — спальню, кухню, прихожую, отчасти гостиную. Правда, в последнюю она зашла всего однажды, но помнила, что Блэк и Люпин любили сидеть там вечерами, да и, кроме того, к ним мог кто-то прийти — штаб-квартира Ордена, как-никак!