Чужая дорога

Я расплачиваюсь за гостиницу, оставляю ключи на ресепшен и выхожу на крыльцо. В руках – большая сумка со шмотками и портфель с ноутбуком.

Конечно, проще было бы дождаться его приезда в номере. Можно было даже зайти в кафе и съесть что-нибудь (я вдруг ощутила чувство голода). Но я не могу сидеть на месте. Даже в номере я простояла два часа у окна (с самого телефонного разговора) – понимала, что он – не на ковре-самолете и при всем его (да и моем желании) не сможет переместиться мгновенно из пункта А в пункт Б, но все равно прислушивалась к шуму каждой подъезжающей к гостинице машины.

Красную «феррари» трудно не заметить, поэтому я чуть ослабляю бдительность и не замечаю остановившейся у крыльца бордовой «лады».

– Варвара, ты совсем зазналась!

Андрей – коричневый от загара – в светлой курточке и таких же светлых (это зимой-то – вот пижон!) джинсах подхватывает мою сумку.

– Надеюсь, ты ничего не имеешь против отечественного автопрома?

Я устраиваюсь на переднем пассажирском сиденье, с удивлением разглядывая убранство салона. Веет чем-то почти забытым, но все-таки знакомым – я ездила когда-то на этой машине – в ту пору, когда мы с Андреем еще были парой. Как давно это было!

– Понимаю, на карету не тянет, – оправдывается он, пристегиваясь. – Но посмотри на это с другой стороны – ностальгия и все такое. Не раздумала ехать в Москву? Конечно, дорога займет чуть больше времени, но есть и плюс – штраф за превышение скорости не получим.

Мы медленно трогаемся, выруливаем на главную улицу. Мелькают за окном старинные двухэтажные дома. Красиво здесь все-таки!

– Милый городок! – Андрей будто читает мои мысли. – Я первый раз здесь. Кстати, не мешает где-нибудь перекусить. Я съел пирожок в Двинском Березнике. Но что такое пирожок? Ты лучше ориентируешься на местности. Скажи, где притормозить.

Мы обедаем в кафе гостиницы «Сияние севера» – маленьком, уютном и недорогом. За столом Андрей рассказывает о Таиланде. Меня он ни о чем не спрашивает, и я ему за это благодарна. Я просто ем. И иногда улыбаюсь – если он говорит что-то особенно забавное.

Снова садимся в машину. Не могу удержаться от вопроса:

– А что случилось с «феррари»? Отец конфисковал?

Андрей отвечает, не отрывая взгляд от дороги:

– Почти. Продал.

Я ахаю:

– Ты все-таки ее продал? Давно?

– На днях, – он лаконичен как никогда.

Я жду – не добавит ли он что-то еще. Он молчит.

Дичайшая мысль вдруг появляется у меня. Настолько нелепая, что я даже трясу головой, пытаясь ее отогнать.

Я разворачиваюсь на девяносто градусов, вперяюсь взглядом в невозмутимое лицо Андрея.

– Подожди! Ты же не хочешь сказать, что…

Он ничего не хочет сказать. Он меня игнорирует.

Сначала я думаю об Артеме – мифический, нереальный меценат вдруг обретает вполне ощутимые очертания. Я радуюсь за него и за мальчика, и почему-то за мецената.

И тут же прихожу в ужас.

– Ты с ума сошел?

Он даже не пытается отрицать.

– Я знаю, что это твоя машина, но куплена-то она была на деньги твоего отца. Он вообще знает, что ты ее продал?

Андрей снисходит до ответа:

– Знает. Он давно требовал, чтобы я ее продал.

– А о том, что ты деньги в фонд перечислил, знает? – меня трясет от волнения.

– Варька, не суетись! Для него пятьсот тысяч – раз в круиз на Карибы съездить. Не буду врать, что он сразу оценил благородство этой идеи, но в результате он ею проникся. Кстати, деньги в фонд пошли именно от его имени. Он в Государственную Думу баллотироваться хочет. Не удивлюсь, если перед выборами газеты «случайно» узнают об этом аттракционе неслыханной щедрости.

Я шмыгаю носом.

– И все-таки ты сумасшедший! Ты же без своего мустанга остался! Даже не знаю, как тебя благодарить!

Он косится в мою сторону:

– Вообще-то в романах героини после такого выходят за героя замуж. Почему бы не соблюсти традицию?

Я смеюсь – первый раз за этот месяц.