Чужая дорога

Иду и думаю – то ли вернуться и в рожу ему плюнуть, то ли сделать вид, что не слышала ничего. А Илья сам всё решил – развернулся и к бару пошел. Я его за руку схватила, пыталась остановить, да только он медведь и есть – разве его остановишь.

Подошел к Каланче и спокойно так сказал:

– Извинись перед девушкой.

Я, когда это услышала, чуть не расплакалась. Вот уж не думала, что я такая сентиментальная.

А Каланча только пьяно ухмыльнулся.

Илья его за куртку схватил, на себя потянул. А они оба высокие и сильные. Я испугалась страшно.

Илья его к стенке припер и спросил:

– У тебя со слухом проблемы?

Может быть, если бы Каланча трезвым был, они бы просто сцепились. А он едва на ногах стоял. Понял, наверно, что по-честному ему с Ильей не справиться, и нож вытащил.

Я закричала, народ из бара выбежал. А Илья нож-то у Каланчи выбил, только руку себе порезал. Хозяин бара самый трезвый был – он-то Каланчу в снег и повалил.

А у Ильи кровь потекла. Хозяин бара закричал, чтобы мы к фельдшерице домой шли. Да я и сама это сообразила. Фельдшерица в Солге, правда, непутевая, но уж рану-то перевязать способна.

В детский дом мы вернулись за полночь – Светлана Антоновна уже волноваться начала. О том, чтобы ему ехать в Вельск, не могло быть и речи. Я его в гостевую комнату проводила. Пожелала спокойной ночи и сказала, что он поступил как настоящий мужчина.

А он ответил словами Гоши из «Москва слезам не верит»:

– Я поступил как нормальный мужчина. Не станешь же ты хвалить женщину за то, что она готовит борщи.

А я честно призналась, что не умею готовить.

И мы рассмеялись. А я сказала:

– Вот уж не думала, что тебе нравятся такие фильмы.

– Это любимый фильм моей мамы. А у нас раньше был только один телевизор.

– И у нас – один. А Светлана Антоновна тоже этот фильм обожает. Мне кажется, все выпускники нашего детского дома знают там каждое слово.

Тут пришла Дашка – принесла Илье теплого молока (как ребенку!) и строго сказала мне, чтобы я его не утомляла.

Скажите, какая заботливая! Но в этом случае она была права.

29

С утра пораньше я узнала две новости.

Во-первых, оказалось, что у Каланчи есть жена (давно же я не была в Солге!) Не успели мы проснуться, как она пришла в детский дом и стала слезно упрашивать нас не обращаться в полицию из-за вчерашней драки. На следующей неделе (это как раз вторая новость) всё каланчевское семейство собирается ехать в Карелию на ПМЖ. Какой-то знакомый пообещал устроить Каланчу на тамошний алюминиевый завод. Но, понятное дело, если у него будут проблемы с законом, то ни о какой работе не может быть и речи.

Ладно, пускай едут. Вся Солга вздохнет с облегчением.

30

Тебе, наверно, интересно, звонила ли я ему после той драки. Нет, не звонила. Да, вот такая вот я дура. И, честно говоря, мне даже думать о нем было некогда.

У нас в детском доме переполох. Десятиклассница Рита Сухондяевская беременна! Она отказывается делать аборт и хочет бросать школу. Отец ребенка – тоже наш выпускник Сережка Теплицын.

Светлана Антоновна в шоке. За время ее работы в Солге это – второй такой случай. Первый произошел, когда она только начала тут работать (я тогда еще была в несознательном возрасте). Но за тот случай она себя винить не могла – тех воспитанников она еще почти не знала. Хотя, по-моему, и в этом случае она ничуть не виновата. Не она же их сводила.

Хотя нет, я тебе неправду сказала. Это – третий случай! Второй был, когда я училась в восьмом классе. Девочка тогда сделала аборт, и история широкой огласки не получила.

Три случая за почти двадцать лет работы – не так уж и много. Такое в любой школе случается.

Вчера Светлана Антоновна целый вечер разговаривала с Ритой в своем кабинете, и обе они вышли оттуда красные, а Рита – еще и заплаканная. А сегодня утром примчался Сергей из Вельска (он там в автопарке работает), и они закрылись в кабинете уже втроем. Сережка там так орал, что его и в коридоре было слышно. Я даже за Императрицу немного испугалась. Он кричал, что это – не ее дело, что они сами разберутся, и что он сегодня же забирает Риту с собой.

С его стороны это полная неблагодарность. Да, Туранская, пытаясь контролировать всё и всех, немного перебирает, но она же хочет как лучше. Она же не чужой для нас человек, и если этого кто-то не понимает, то он – просто идиот.

Я знаю, что директоров школ, интернатов и детских домов за такие вот случаи подростковой беременности отчаянно ругают во всяких там органах образования. И если в обычных школах можно переложить вину на семьи подростков, то у нас всё сложнее.

Нет, про контрацепцию нам тоже рассказывали – и неоднократно. Конечно, делала это не Туранская – ее, рассказывающую нам о сексе, я не представляю. Но, в общем и целом, мы знаем то, что знают обычно и домашние дети.

А у Сухондяевской сейчас как раз тот возраст, когда уже хочется почувствовать себя взрослой. Я помню – мы были такими же.