Чужая гостья

– Вы не поймете, – огрызнулась Маша, – не поймет никто, у кого нет сестры или брата-близнеца. Мы с Улей были как одно целое, я знала даже, когда у нее заболевала голова. Она не могла от меня скрыть свое общение с Русланом. Она всегда смотрела на него с интересом, я не стану этого отрицать, но она бы себе не позволила! Никогда не позволила! Мы с ней не любили одних и тех же мужчин! Никогда!

Марьяна так разволновалась, что Сергей Алексеевич, тяжело вздохнув, дал срочное задание операм проверить все ее передвижения в момент убийства сестры по минутам. Выходило следующее. Она уехала с работы без четверти два на служебной машине. Поздновато для обеда, но, учитывая, что на шесть у нее было запланировано совещание, как раз нормально. По пути домой она заехала в аптеку и купила какие-то таблетки. В одном квартале от дома, где живет Марьяна, есть модный ресторан японской кухни, где можно взять еду на вынос. Машу в этом ресторане хорошо знали. Она сделала заказ: два ролла с угрем, два с икрой, два с авокадо и огурцом, две лапши с креветками. Полноценный обед на две персоны. Ее предупредили, что в ресторане аншлаг и заказ придется немного подождать, предложили пока выпить фрэш или что-нибудь еще. Марьяна отказалась, сказала, что погуляет на улице. Она вернулась через полчаса, была недовольна тем, что заказ долго готовился, хотя упакованный обед уже ждал ее. От ресторана до дома Марьяны – две минуты ходу, так что, заказав обед, она вполне могла успеть домой, чтобы вернуться, когда в квартире уже были оперативники ФСБ. Водителя Марьяна отпустила, так что подтвердить, что она гуляла по улицам в ожидании заказа, никто не мог. Получалось, что если в деле и есть хоть сколько-нибудь осязаемый подозреваемый, так это сама Марьяна Карелина. Хотя предъявить ей пока что было нечего.

Глава 5

– Они меня подозревают! Ты можешь себе представить, Мишель?! Осознай, что я говорю! Они думают, что это я убила Улю! – размазывая по лицу слезы, кричала Маша, ввалившись в квартиру и даже не сняв уличных туфель. – Я еле дотерпела до дома, чтобы не разреветься на людях. Ты можешь себе это представить? А?!

– Успокойся, Маша, ну что ты себя накручиваешь? – пытался унять ее пыл Миша, имевший в кухонном переднике очень мирный, домашний вид.

Он только что пробовал еду своего приготовления, в руках у него была ложка, а по квартире разливался острый аромат овощного рагу с говядиной.

– Что значит накручиваю?! Они задают мне такие вопросы, что у меня волосы дыбом встают! – продолжала Марьяна. – Сколько минут я ждала эти долбаные роллы, почему пришла в ресторан только через полчаса, если мой заказ был готов через 15 минут. Да не был он готов через 15 минут! Блин, я просто в бешенстве!

Маша расшвыряла по комнате туфли, пнула ни в чем не повинный стул и пошла в спальню пере-одеваться. Оттуда до Миши донесся ее разгневанный голос.

– Я столько усилий приложила к тому, чтобы дело осталось именно у этого следователя! – не унималась она. – Ты знаешь, кого я просила? Конечно, не знаешь! Я самого Белоусова просила, чтобы позвонил руководителю следственного комитета.

– А Белоусов – это кто, напомни? – безмятежно поинтересовался Михаил.

– Ну как в тундре живешь, ей-богу! – шикнула на него Маша. – Председатель областной думы, на всякий случай. Ничего ты не знаешь. Хоть кто у нас президент, знаешь или нет?

– Президента я знаю, а зачем мне твой Бело-усов? – хмыкнул Миша. – Это ты с ними работаешь, избираешь их, они тебе деньги платят. А мне они тыщу лет не нужны. Попробуй лучше, какое рагу у меня получилось, я сегодня просто переплюнул самого себя.

– Нет, ну какое рагу, Миш?!

– Как это – какое? Ты что, не будешь ужинать? – обиделся он. – Только попробуй, я уйду, и живи тут одна, помирай с голоду! Ты у папы не была?

– Была днем, – примирительно ответила Маша, – ничего хорошего. Ему стало лучше, вроде все стабилизировалось, а теперь какая-то ерунда с кишечником началась. Подозревают непроходимость. Это пока неточно. Если подтвердится, мы его потеряем – операцию он не перенесет.

В последние дни Маша воспряла духом – папе стало лучше, но его не выписывали, надзор за ним был строгий, врачи не говорили ничего хорошего. И вот теперь, кажется, какое-то осложнение… Только бы прошло стороной!

– Понимаешь, умные люди сказали, что Поповкин – самый лучший следователь. Я так на него надеялась, а он подозревает меня… Ну и где он самый умный?

– Такая у него работа, Маш, не кипятись, – еще раз попробовал успокоить ее Миша. – Это его обязанность – проверять все алиби, все обстоятельства. Тут не на что обижаться. А действительно, где ты была?