Чужая гостья

Марьяна вооружилась бумажкой с адресом Житко и стала спускаться на подземную парковку. Было одиннадцать часов, время крайне неудачное для того, чтобы застать кого-либо дома. Марьяна еще раз всмотрелась в листок и задумалась. Житко жил практически напротив телекомпании, буквально в одном квартале. Учитывая его нелюдимость, он почти наверняка обедает дома. И Маша решила, что навестит его в обеденный перерыв. А пока есть время заехать в цветочный киоск и посетить Улю и папу.

По дороге с кладбища Маша размышляла. С того момента, как ее машину пытались взорвать, прошло каких-то шесть дней, а на событие успели отреагировать все мало-мальски значимые СМИ в регионе. И не информационными заметками, а аналитическими статьями. Так быстро организовать слаженную, молниеносную по скорости кампанию очень даже возможно, если организатор четко знает, что именно должно быть написано в предстоящих публикациях, и к нужному моменту уже имеет шаблон, с которого нужно делать так называемый рерайт. Это наводило на следующую мысль: мог ли Житко организовать не только кампанию, но и ее информационный повод? Не мог ли он нанять ребят для того, чтобы установить закладку под днище ее «Мерседеса»? И если это так, то чего он добивался – создания информационного повода или реально хотел ее убить? В пользу первой версии было то, что люди, устанавливавшие закладку, действовали хоть и поздно, но не глубокой ночью, то есть рисковали, что их увидят. Не опознают, конечно, но предотвратят взрыв. В пользу второго варианта был тот факт, что злоумышленник, если его можно так назвать, установил будильник на 9.40. Марьяна всегда выезжала из дому в одно и то же время – в 9.30. Если бы взрыв состоялся в 9.40, она гарантированно была бы в машине. Меньше чем за 10 минут она никуда добраться не могла. Машина взорвалась бы вместе с пассажиркой – сто процентов. Такое время мог установить только тот, кто точно знал, во сколько она приезжает на работу. Это был Житко – он знал ее распорядок, изучил его еще тогда, когда интриговал, чтобы остаться на работе.

Без четверти час Марьяна остановилась у дома номер 64 по улице Дзержинского. Здесь нашлось единственное удобное место для парковки. Дом, в котором проживает Житко, находится через дорогу, наискосок. Марьяна вышла из машины, остановилась в тени деревьев, которыми был плотно обсажен тротуар, стала считать этажи. Получалось, что квартира Виталия Андреевича должна располагаться в первом подъезде на втором этаже. Это было просто наблюдение, которое в данный момент Марьяне ровным счетом ничего не давало – белый день, определить, дома ли хозяева, невозможно. Маша обошла дом, углубилась во двор старого сталинского дома, и этот двор ей очень понравился. Спокойный, уютный, с клумбами и детской площадкой. Ее встретил радостный собачий лай – маленькое существо с озорными черными глазками очень хотело пообщаться и, чтобы подчеркнуть свои намерения, стало подпрыгивать на всех четырех лапках. Дружеский позыв собачки охладила ее хозяйка.

– Люся, иди к маме, – позвала она, и собачка, цокая коготками, ретировалась, периодически оглядываясь на Марьяну. Наверное, все-таки не теряла надежду найти в ее лице подружку для дворовых игр.

Примоститься так, чтобы ее не было видно с любой точки двора, оказалось непросто. Ну и пусть. Она же не выслеживает Житко, в конце концов, а хочет с ним поговорить. И рассчитывает на неожиданность своего появления, на то, что он не успеет подготовиться к ответам на те вопросы, которые она ему задаст. Марьяне вспомнился тот день, когда она возвращалась домой и Житко ждал ее у подъезда. Тоже хотел поговорить, тоже пытался прояснить свою судьбу. Тогда Марьяна держала его за причинное место. Теперь, выходит, они поменялись ролями. Вот уж этого она никак предвидеть не могла.