Чужая — я (СИ)

Через десять минут он сфотографирует нас со Стефом у выхода и пошлет фотографию Мэри Кравиц. Еще через полчаса она приедет к Норту в квартиру, а еще через час я оставлю ему голосовое сообщение с мольбой о помощи. Мольбой, которую должна держать в себе, особенно после того, как решила с ним порвать. Слабачка.

— Итак, что происходит? — спрашивает Стефан, усаживаясь за руль взятого напрокат авто. Там неожиданно хорошая звукоизоляция, и тишина давит на мои барабанные перепонки.

Я мотаю головой.

— Тогда начну я: ты хочешь порвать с моим братом, потому что…

— Он узнает о том, что мы сделали, и со мной расстанется.

— Хрена себе ты придумала, — фыркает Стефан и стучит пальцами по рулю. — Типа нашла себе оправдание. Девочка, так не делается. Если что-то не клеится, то взрослые люди об этом говорят, а не манипулируют партнером в своих интересах.

— Как видишь, Стеф, не так уж я и изменилась, — огрызаюсь я.

— Я вижу, что наш план разваливается уже в самом начале.

— Я отыграю свою роль — об этом не беспокойся. Я всегда отыгрываю…

Когда речь не идет о Норте. С ним притворяться не получается, и эта открытость наносит мне раны. Он сорвал все брони с моего сердца уже после того, как я решила, что у меня такового вообще нет. И не открылся сам.

— Что-то не так. Я беспокоюсь о тебе, — неожиданное мягкое признание Стефана заставляет меня напрячься.

— Это не то, в чем ты можешь помочь.

— Брат обидел тебя? Он тот еще говнюк.

— Он был со мной ровно настолько мил, насколько это вообще для него возможно. В том и дело. Он все время начеку. Мне через это не пробиться.

— Делаааа…

Стефан сгребает меня в медвежьи объятия. Я в очередной раз отмечаю, что он пахнет совсем не похоже на Норта. Минут пять мы так сидим. Он напрягается первым:

— Нам лучше ехать по отдельности.

Выходит и пересаживается на мотоцикл, а я трогаю зажигание.

Через полтора часа я упаду с библиотечной крыши и чудом останусь жива.

Чем ближе день X, тем больше курит Стефан. Стоя у подъезда Норта, он приканчивает уже третью сигарету.

— Разберись с этим дерьмом до того, как у Норта снова сорвет от тебя крышу, — внезапно неодобрительно заключает Стеф. — Передай ребятам, что я уехал. 

Едва его мотоцикл скрывается за повтором, оглашая улицу характерным ревом, как в дверях появляется Норт.

— Что это было? — спрашивает он, хмуря брови.

Мы встречаемся глазами, и, с трудом проглотив ком, я проскакиваю обратно в подъезд, ничего не объясняя.

Нет ничего хуже следующей ночи. Последней перед рождественским спектаклем. До двух часов я борюсь со своими мыслями за сон. Увы, они мечутся, отгоняя спасительное забытье, между тревогой за Хилари, страхом перед Басом и Нортом. Нортом, которого я, оказывается, собиралась оставить. Как получилось, что, узнав о нашей со Стефаном афере, я ни разу не задалась вопросом, что собиралась сказать по этому поводу Норту? Не мог же он не узнать об этом так или иначе. Выходит, я продумала и это тоже. Увы, мои чувства в данный момент слишком далеки от того слепого обожания, коим сквозит воспоминание о вечере перед падением, и я себя не понимаю.