Чужая игра для Сиротки

Я бросаю взгляд на свои ладони, непроизвольно снова сжимая кулаки, потому что ощущение мягкой и безупречной девичьей кожи будоражит ту часть моих воспоминаний, которую я с великим трудом затолкал под замок.

Мысли о ней как о… привлекательной женщине, для меня под запретом.

— Я просто озвучил факты, Эвин, — говорю я, позволяя себе немного развалиться в кресле и вытянуть ноги. — Если тебе нужны доказательства, то леди Блор подтвердит все это под любой присягой.

Он нервно отмахивается.

Мы — больше, чем просто старинные военные товарищи.

Наша дружба держится на нерушимом доверии, том, которое не требует доказательств. Именно поэтому, пожалуй, именно у меня, верного королевского пса, есть все полномочия и разрешения. Эвин знает, что, если я что-то сделаю без его личного дозволения — значит, того требует ситуация.

— Она слишком юна, Рэйвен, — мотает головой Эвин. — Она не способна…

Он поворачивается, смотрит на меня.

Обрывает себя на полуслове, потому что я — лучшее свидетельство того, на что способна мелкая бессердечная дрянь.

— Проклятье, Рэйв, я ведь просто должен был найти себе жену, — горько усмехается король. — А не вскрывать нарыв заговора против меня.

— Ты как будто сожалеешь, — не могу удержаться от неприятного наблюдения.

Он всерьез заинтересован этой девчонкой, иначе уже отдал бы прикас тащить ее в камеру и пытать, пока не признается где, когда и с кем она планировала узурпировать власть. Ее гниющего папашу хватило ненадолго, а мелкая изнеженная мерзавка развяжет язык едва только увидит раскаленные щипцы.

Ее огромные зеленые глаза возникают перед моим мысленным взором так неожиданно, что приходится смахнуть морок мазком руки.

Почему мысль о ее страданиях заставляет меня испытывать почти физическую боль? Словно это меня запихнут в Железную деву, словно это мои пальцы по одному будут ломать в дробительной машине.

— Если Матиль… — Эвин скрипит зубами. — Если герцогиня Лу’На действительно плетет заговор, значит, у нее каким-то образом налажены контакты с Воздушными лордами. Контакт, который каким-то образом ускользнул от пристального внимания моих шпионов. И тебя.

Это справедливое обвинение, и я смиренно склоняю голову, признавая свое поражение.  

Сам об этот факт сломал всю голову, потому что у меня нюх на подобные вещи и сеть самых лучших, натасканных лично мной осведомителей, которые умеют распознавать заговоры по шепоту листьев на деревьях и узору облаков в небе.

Мне предстоит разгадать, каким именно герцогине удалось не просто наладить контакт с чокнутыми фанатиками свободы, но и заручиться их поддержкой.

— Полагаю, тебе потребуется помощь. — Эвин выплескивает в камин остатки вина, и когда снова смотрит на меня, его взгляд красноречиво намекает, что какой бы сильной ни была наша дружба, промашку подобного рода он мне просто так не спустит.

Я напрягаюсь, выравниваюсь в кресле, перебирая возможные варианты «наказания».

— Графиня Рашбур и ее широкие дипломатические возможности, и связи будут очень полезны.

Бездна задери!

— Нет, Эвин, ты не можешь так со мной поступить.

— Я дам вам время вскрыть заговор, — гнет свое король, и я слишком хорошо знаю этот тон, чтобы понимать — Эвин не отступит. — Сделать это незаметно, не поднимая суету, чтобы герцогиня Лу’На не успела предупредить сообщников. А когда вы найдете, как именно она поддерживает контакт с Летающими островами — мы воспользуемся этим в своих целях. Держи друга рядом, а врага — еще ближе.

—  Спасибо, что удосужился чести быть цитируемым самим Эвином Скай-Рингом, — не могу удержаться от мрачной иронии. — Имей ввиду, что если через час после появления графини Рашбур один из нас — я или она — будет мертв, этот труп будет на твоей совести.

Я уже шагаю к двери, когда в спину доносится смешок Его Величества:

— Вы разве не помолвлены… до сих пор?

Я так громко хлопаю дверью, что Эвин, конечно же, громко смеется мне в спину.

Глава пятьдесят девятая

Сиротка

Я снова почти не сплю ночью.

Верчусь с боку на бок, вспоминая то взрыв, то хищный взгляд Риванны, то потом ее удивление, которое застыло на ее мертвом лице до той само секунды, пока кто-то из монашенок не набросил на несчастную покрывало.

Зачем она это сделала?

Казалось, только когда Риванна уже летала головой вниз, она осознала, что натворила.

Ее внезапная смерть как будто снимала с меня подозрения, хоть все девушки продолжали шарахаться от меня, словно такие взрывные склянки были спрятаны в каждой складке моего платья.

Заметного облегчения, а тем более, успокоения, эта смерть мне не принесла.

Мне было искренне жаль беднягу, и я помолилась Плачущему, чтобы даровал покой ее запутавшейся душе.

Только под утро, когда сон все-таки начал ко мне подбираться, в голову вернулись мысли о герцоге. Нервы минувшего дня так меня измотали, что я не стала от них отбиваться, и позволила мыслям течь туда, где руки герцога продолжали поглаживать мои щиколотки.

Я была так близка к падению, что страшно и подумать, к чему это могло привести.