Чужая истина. Книга вторая (СИ)

Тем временем, Эйден, рассказывающий хозяину что-то захватывающее, ярко жестикулируя и иногда переходя на зловещий шёпот, поднялся и направился к выходу. Дорогу ему тут же преградил один из лайонелитов, молча встав в проёме.

— Я прошу прощения, мастер. — Проговорил пожилой рыцарь, не вставая, интересным образом сочетая почтительность с беспрекословностью, объединяя мягкую просьбу и твёрдый приказ. — И вынужден просить вас остаться. Задержаться, буквально на полчаса. Может час. Моему господину уже направили весточку, и он надеется застать вас здесь. Мы все подождём его. Если вам будет угодно.

Эйдену может и не было бы угодно, но не угодить таким людям и такой просьбе он бы не мог. Держа уверенную мину, насколько получалось и хватало хладнокровия, он кивнул седому, приказал сидеть поднявшемуся было кабелю.

— Это я собаке. — Уточнил он несколько двусмысленно, резковато, но искренне не желая никого провоцировать. Чувство опасности снова накатило и схлынуло, будто призывая к спокойствию псов он убеждал не дёргаться и себя. — Уходить и не собирался. На телеге нужная мне вещь. Хвастаюсь перед хозяином заведения.

Седой кивнул молодцу у входа, тот посторонился, но не садился на место, пока Эйден не вернулся к своему столу. Чувствовалось понятное напряжение. Тилхамин выглядел сконфуженно, алхимик не понимал и не замечал его намёков, а говорить прямо и открыто не стоило.

— Мне плохо от того, что нас стеснили. — Сказал он, не понижая голоса, не пытаясь таиться. — Меня, как хозяина, это ставит в неловкое положение. Но поверь, люди ордена — люди почтенные. Я ценю их дружбу и покровительство и уверен, моим гостям никогда не причинили бы лишних неудобств.

— Полчаса-час. — Повторил пожилой рыцарь, как бы отвечая на незаданный вопрос, поглядывая на редкие карманные часы. — И никаких неудобств.

Девушка принесла ещё пива в красивых оловянных кружках с густой, сложной чеканкой. Не желая выдавать волнения, Эйден хвалил напиток и посуду. И то, и другое действительно заслуживало похвалы. Пивовар легко подхватил излюбленную тему и долго расписывал преимущества разных способов подачи. В жаркие летние вечера такие кружки, предварительно охлаждённые на леднике в подвале, наилучшим образом подчеркивали холодное же пиво, подмораживая руку, потея на столе почти эротично, прогоняя испарину жара со лбов страждущих посетителей. А прохладным свежим утром, таким, как теперь, можно было попросту любоваться. Рассматривать сюжеты, оттиски парусников, завитки волн и стилизованные громады скал, выполненные искусным мастером в металле. Принесли и закуску, традиционное блюдо маринованной телятины. Ровные, аккуратные кубики мяса в виноградном уксусе с пряностями. Выглядело вкусно, пахло божественно, собаки у стола ёрзали и исходили слюной. Наконец, скрипнув ступенями, на веранду зашёл молодой мужчина. Входя чуть пригнулся, так как головой почти доставал до стропил невысокой черепичной крыши. Все присутствующие, рыцари и Тилхамин, поднялись и кланялись, также неглубоко, но учтиво, как и сам высокий господин на входе. Эйден повторил за всеми лёгкий поклон, молча ожидая продолжения.

— Рад приветствовать, мастер Эйден. — Сказал высокий, улыбаясь и говоря почти также, как до того Тилхамин.

— Взаимно, господин. — Молодой рыцарь будто рос с каждым последующим шагом и вблизи казался просто неправдоподобно огромным. Эйден пожал протянутую руку. Очевидно и неожиданно дружественный жест. — Прошу простить, но с кем имею честь разговаривать? В последнее время меня узнают пугающе большие люди, всё сложнее не выказывать робости.

— Лютер Дэсфорд. Для тебя, мастер, просто Лютер. Мы уже знакомы и общались запросто, пусть и только однажды. Три года тому назад, если мне не изменяет память. За каким-то борделем, говорили о костях, политике, воинской дисциплине и паразитах. Ты раз и навсегда отучил меня есть сырое мясо.

Эйден нескромно выпучил глаза. Он с трудом признал тощего паренька с умным взглядом, что упорно давился молоком и не менее упорно поносил купцов с иноземцами. Теперь парень вырос настолько, что все окружающие его казались едва ли не гномами.

— Прошло три года? — Хмыкнув, Эйден припомнил, сколько раз наблюдал сезонные перемены из узкого окна своей мельницы. — Как летит время. А ты и тогда был выше меня. Большой человек, а?