Чужая истина. Книга вторая (СИ)

— Да. И нет. — Эйден, обнимавший до сих пор флягу, всё же вспомнил зачем пришли. С характерным звуком извлёк пробку, потянул носом, разлил по двум деревянным лакированным чашам. — Они, понимаешь, до жути обидчивые, эти дерзкие мореходы. Половина их капитанов, взяв денег Редакара, пробовали заблокировать карские гавани. Остальные же, получив золота здесь, пробовали блокаду снять. Между собой перессорились, немножко даже потопили, и на всех кругом обиделись. И более всего — друг на друга. Мужики горячие, им только дай повод, так теперь и режут земляков в прибрежных водах, отсюда и до Леммаса. Да так стараются, что вино, единственную свою приличную, честную статью дохода, подзабросили. Надеюсь — ненадолго.

Гаронд вежливо дослушал. Вежливо принял чашу. Подражая — принюхался. Скривился резко и искренне, будто силясь выдохнуть то, что по неосторожности вдохнул.

— Что ж за яд такой, — отметил он сипловато, — страшнее того, другого.

— Это, может быть, на запах. А ты глотни хорошо, только не вдыхай сразу. А погодя вот, понюхай. — Эйден отломил половину небольшого ржаного каравая, положил рядом.

Проплешины меж деревьев, поросшие сухим теперь ковылём, шли рябью от лёгкого ветра. Пёс, старательно любуясь осенью, подползал всё ближе к камню.

— Ох отр-рава… — утробно рыкнул Гаронд, — но тепло приятное разливается. Как от твоего эликсира. В груди горячо.

— Не беспокойся, на том сходство и заканчивается. Позывов страсти и «боевой готовности» не жди. Хотя, в некотором смысле, спирт вполне может подтолкнуть несмелых к действию. А это, — алхимик торжественно простёр руки над флягой, — самый чистый спирт, что я только встречал в своей нетрезвой жизни. Тройной перегонки, да через новый куб с медной проволокой… Полыхнёт, аки лесной пожар жарким летом. Показать?

— Нет.

— Смотри! — Эйден плеснул со дна чаши на камень, дыхнул едва заметно, вспыхнуло. — Ровнёхоньким синим пламенем… И сгорел мгновенно, без остатка. Считаю, это красиво. Люблю огонь. И спирт.

— Ну спирт, пожалуй, ничего.

— Эх, ладно. Рассказывай ты теперь. Насколько я понял — мужская сила снова с тобой и в избытке. Тошноты и рвоты, как бывало раньше, не случается. И трав своих ты…

— Не завариваю больше, как ты и велел. Я всё помню, они могут не ладить с эликсиром. Да, с этим, — Гаронд неловко отмечал тоном и мимикой всё, что сложно произнести вслух, — порядок. За что благодарен. Вот только Бера… Ребёнка пока нет, не ждём. Знаю, я нетерпелив, пью твои зелья всего несколько месяцев… Но уж терпел годы до того. Скажи, велика ли надежда, что у меня всё выйдет? Что дети будут, что…

Волкодав, решивший, видимо, что люди достаточно увлечены беседой, тихонько потянул полуоткрытую пасть к мешку, от которого пахло просто немыслимой вкуснятиной. И почти уже дотянулся, когда, опасливо косясь наверх, столкнулся взглядом с хозяином. Пёс отпрянул тут же, как от змеи, но крепкие пальцы Гаронда всё же достали его, звучно щёлкнув по черепу. Затрещина вышла резкой и тяжёлой, волкодав даже споткнулся, припадая на передние лапы. Убегать было нельзя, хоть и хотелось, и он виновато-осторожно отполз под ближайший куст, сопя и проклиная манящий запах.

— Да тихо ты, — от неожиданности Эйден аж подпрыгнул, — зашибёшь животинку! Смотри, икает даже. Это он на сало посягнул, не сдержался. И явно раскаивается, стыдится.

— Глупости.

— Сейчас порежу на хлебушек, попробуешь, сам пса поймёшь. А про детей… Так мне, быть может, придётся осмотреть ещё и Беру. Да не каменей ты, ишь — лицо застыло, аж страшно. Не сверкай глазами, я же медик, вроде как. Целитель, знахарь… Кто там тебе больше доверия внушает. И я уже говорил с повитухами из города, у меня даже манускрипт есть, на старобирнийском. То есть томик такой, — Эйден зачем-то показал руками точные размеры книги, — серьёзный. Знаешь, сколько девиц я поправил? На улице Аллегри меня отпускать не хотят, комнату за так обещают.

— Моя жена — не как эти. Меня лечи, знахарь.

— Да что заладил? Она же не просто женщина, она и человек. Все люди примерно одинаковы, решив проблемы одних — можно помочь и другим. Попытаться…

— Если одинаковы — к чему смотреть? — Гаронд насупился сильнее. Он явно сдерживался, но лицо неуловимо подёргивалось, проявляя на долю секунды нечто очевидно опасное.

Эйден заметил это. Не испугался, но благоразумно отступил. Махнул рукой. Принялся нарезать ломоть копчёного сала. Закусили. Помолчали, задумчиво жуя и поглядывая на окрестные валуны. Под кустом тихонько сопел пёс, подчёркнуто игнорируя еду.

— У моего друга был такой зверь. — Эйден усмехнулся как-то странно, невесело. — То есть зверь-то ещё может и есть… Но да бог с ним. Эх… хорошо спиртом до по вину, быстро язык развязывает. Так что лучше о собаках. Откуда у тебя такие красавцы? С собой привёл, из Эссефа?