Чужая колея

Последний день уходящего года выдался хлопотным для всех троих. Прибыв на место накануне вечером, ребята лишь затопили печь – благо, в сарае нашлось немного дров, – а на большее их уже не хватило, все трое после бессонной ночи дружно завалились спать. С утра Рома отправился в город к Саньку, чтобы сделать несколько важных звонков – нужно было позвонить родителям, рассказать убедительную и успокаивающую легенду о причине внезапного отъезда братьев для реализации редкого шанса по открытию нового дела в другом регионе, проинформировать некоторых особо важных партнеров о приостановке бизнеса по форс-мажорным обстоятельствам, связаться с кредиторами и должниками, дать инструкции главному инженеру о том, что нужно и что не нужно сообщать в случае появления новых хозяев завода. В каждом из этих разговоров Роман аккуратно выдавал четко дозированную информацию, ни словом не обмолвившись о своем местоположении. Он отсутствовал до обеда, и все это время Паша с Марком занимались приданием их новому убежищу более-менее жилого вида. Опасения Санька в общем не оправдались: дом оказался в весьма приличном состоянии, а на исправление таких мелочей, как поддув из-под рассохшихся оконных рам или слегка перекосившаяся входная дверь, потребовалась всего пара часов. Гораздо больше хлопот доставила генеральная уборка, без которой было никак не обойтись. Мытье полов, вытряхивание пыльных половиков и покрывал, отдраивание посуды, основная часть которой почему-то оказалась не убранной по шкафам, а выставленной на кухонном столе и изрядно помеченной продуктами мышиной жизнедеятельности, – за этими хлопотами незаметно пролетело дообеденное время, и, только когда скоротечный зимний день стал постепенно сменяться унылыми серыми сумерками, друзья вспомнили, что до Нового года всего ничего, а в приготовлении стола у них еще конь не валялся. К тому моменту Роман уже вернулся из города, поэтому Марк, быстро отсчитав из общака несколько купюр, сел в «семерку» и умчался к ближайшему магазину, о расположении которого им накануне предусмотрительно сообщил Санек.

Хлопотным, но в общем-то приятным делом обустройства их нового пристанища Паша занимался с удовольствием, потому что выполнение всех этих нехитрых операций помогало не вспоминать о событиях последних двух суток, отгонять видение кровавого нимба на ковре вокруг головы Самурая, забыть о мурашках, пробежавших по телу, от одного взгляда заталкиваемого в багажник Веселого. Марк, трудившийся на обустройстве дома с не меньшим азартом, наверняка тоже искал в работе спасение от тяжких воспоминаний и тревоги за будущее, и все же Пашу поражало, что его друг, всего два дня назад убивший человека и фактически ставший главным виновником вынужденного бегства всей троицы, так быстро вписался в их новую реальность, по крайней мере внешне забыв и об убийстве, и о нависшей над всеми опасности. Наблюдая за деловитой суетой Марка, слушая его привычные прибаутки и подколки, Паша безуспешно пытался заметить в друге хоть какие-то перемены, хотя бы легкие признаки страха, раскаяния, чувства вины или неуверенности.

Конечно, последние двое суток выдались напряженными – поспешное бегство обычно не располагает к коллективным рассуждениям, выявлениям крайнего и мучительным самокопаниям, – но все же Пашу удивляло, что они до сих пор почти не обсуждали события, произошедшие в кабинете директора лагеря и столь кардинально изменившие жизнь каждого, словно эта тема стала для них негласным табу. Лишь в придорожном кафе, в котором они остановились позавтракать ранним утром после непрерывной ночной езды, Роман, с аппетитом уплетающий яичницу, вдруг перестал жевать, оторвал взгляд от своей тарелки, пристально и как-то изучающе посмотрел на Марка и тихо произнес:

– А ты крут, оказывается, нехилый кипеж замутил. От кого угодно, но от тебя не ожидал.

– А чего мне было делать? – так же спокойно возразил Марк. – Ты бы видел себя в тот момент. Ты ж быком пер. Ты вообще готов был с ним договариваться?

Роман, уже вернувшийся к своей яичнице, лишь коротко качнул головой, не поднимая глаз.

– Ну во, и я про то же. Ты от злости не соображал ничего, я же видел, сейчас залупаться начнешь, а у Самурая ствол, и чем бы все закончилось?

– Да все ты правильно сделал, – вмешался Паша. – Самурай готов был шмальнуть, я по глазам видел. Но я, конечно, тоже не ожидал от тебя… прифигел маленько.

Больше они к этому вопросу не возвращались, и сейчас, в предновогодний вечер, когда вернувшийся из города Марк выгрузил из «семерки» несколько объемных сумок, все трое, почувствовав наконец приближение праздника, дружно взялись за приготовление стола.

– Ну чего, мужики, – поднял свою кружку Роман. – Давайте проводим год. Хорошо он начинался, не мог, сука, так же хорошо и уйти.

Три кружки сошлись над столом с глухим стуком. Парни жадно набросились на еду – за всеми дневными хлопотами они не озаботились приготовлением обеда и к вечеру изрядно проголодались.

– Слушай, Ром, а «Макаров» самураевский ты куда дел? – поинтересовался Паша как бы между прочим.