Чужая колея

Как и следовало ожидать, столь сплоченный коллектив встретил незнакомого пацана, начавшего крутиться рядом и заводить профессиональные разговоры, не только без энтузиазма, но почти враждебно. Однако после нескольких толковых советов и помощи в одном особо проблемном случае мужики решили, что «чувак-то сечет фишку», и отношение к Марку стало постепенно меняться. Ну а после парочки фирменных приколов и свежих анекдотов, от которых присутствующие, чуть не подавившись только что принятой водкой, несколько минут не могли справиться с удушающим хохотом, последовало молчаливое решение, что «пацан нормальный – в тачках шарит, да и не соскучишься с ним».

К тому моменту «исследование конъюнктуры рынка» – так Рома с шутливой гордостью называл свои блуждания по городу – стали приносить первые результаты. Наладив контакты с несколькими рыночными торговцами и владельцем двух алкогольных палаток, Роман, хорошо знающий цепочки поставок и имеющий связи с крупными поставщиками, предложил им посреднические услуги по организации дешевых закупок водки. Риски торговцев сводились на нет благодаря тому, что Рома был готов производить закупки на собственные деньги, правда, и навар самого посредника при такой схеме существенно увеличивался. Торговцы, поняв, что ничем не рискуют, а выгода может нарисоваться приличная, согласились попробовать. Заработав на новом месте первые деньги, Рома окончательно воспрянул духом, стал придумывать новые грандиозные проекты и даже заикнулся однажды о планах по возрождению своего подпольного водочного бизнеса. Узнав, что Марк удачно сошелся с местными автолюбителями и занимается ремонтом машин, правда, платой за услуги по-прежнему остается лишь «накрытая поляна», Рома тут же загорелся идеей организовать для друга маленький частный сервис, предложил Марку поискать подходящее место и пообещал дать денег на раскрутку. Марк, еще совсем недавно относившийся к любому бизнесу снисходительно и называвший обоих своих друзей спекулянтами и буржуями, похоже, стал постепенно менять взгляды и обещал Роме подумать.

Паша в конце концов стал привыкать к новой реальности и, убедившись, что брат нашел возможность помогать родителям деньгами (делать почтовые переводы было слишком опасно, поэтому Роме пришлось договориться с одним из немногочисленных оставшихся в родном городе приятелей), начал проявлять интерес к зарождающемуся бизнесу Романа.

К весне жизнь наладилась окончательно: братья занимались бизнесом, и хоть его масштабы не шли ни в какое сравнение с былыми Ромиными делами, парни больше не ощущали себя зашуганными беглецами, потихоньку проедающими старые накопления, а Марк купил пустующий гараж и организовал там мини-мастерскую, где за небольшую плату занимался мелким ремонтом.

Все, что происходило с ним до переезда, – палаточная торговля, мечты об открытии магазина, невольная конкуренция с более предприимчивым братом, попытки пристроить Марка и однообразные торопливые встречи с Ириной – уже представлялось Паше как эпизоды другой, давно минувшей жизни. Заметно притупилось ощущение опасности, да и сам ее источник – бандит Веселый со своей кодлой – уже казался полузабытой страшилкой из далекого детства.

Лишь иногда во сне к Паше приходил Вовчик – тот Вовчик, который еще не стал Самураем, – веснушчатый пацан с глазами, горящими жаждой веселого пакостного прикола, болтливый непоседа, с которым было немного беспокойно, но зато всегда интересно. Вовчик азартно рассказывал про свою новую задумку, хитро подмигивал, настойчиво звал замутить прикольный шухер, уверял, что «никому ни слова», а в самом конце неизменно добавлял: «Ты, Паша, дружбан, с тобой пойдем, а Ромку с Марком я не зову – не верю им, не дружбаны они».

Во дворе, с задней стороны дома, перед самым спуском к берегу озера было оборудовано кострище – почти идеально ровный круг, выложенный большими речными валунами. Здесь парни любили сидеть по вечерам, как в детстве запекая в золе картошку, неторопливо потягивая пиво и нередко засиживаясь до поздней ночи, вспоминать прошлое, обсуждать нехитрые сегодняшние проблемы и, конечно, строить планы на будущее, которое всем троим представлялось безоблачным и однозначно счастливым.

Спустя много лет, когда будет уже невозможно вести задушевные разговоры ни с Ромой, ни с Марком, Паша, вспоминая эти ночные посиделки, с острой грустью поймет, что те беседы у костра были, может быть, самыми счастливыми мгновениями его жизни.

* * *