Чужая колея

Вика его не слушала, она вела машину, крепко вцепившись в руль и зло поджав губы. Она, конечно, была в курсе, что ее бывшая коллега по ночному бизнесу очень неплохо устроилась в Москве, но сегодняшние рассказы Миланы, даже с учетом того, что половина из них наверняка была хвастливым враньем, серьезно выбили ее из колеи. Она злилась на всех: на Маслину, который изволил быть убитым, когда она еще не успела насладиться богатой жизнью, на Графа, каким-то непостижимым образом пристроившего в Москве не ее, Вику, а эту борзую сучку, на Марка с его микроскопическим бизнесом, который не захотел сегодня даже покидать понтов, изображая из себя крутого пацана.

Проехав очередной перекресток, машина оказалась на узкой прямой дороге; вдоль обочины сплошной живой изгородью тянулись аккуратно подстриженные кусты, за ними мелькали высаженные ровной линией молодые липы с побеленными понизу стволами. Эта дорога, пересекая частную застройку окраины, выводила за город, где, пробежав через несколько деревень, малозаметным ручейком вливалась в федеральную трассу. Уличные фонари стали встречаться значительно реже, и их тусклый, едва пробивающийся сквозь кроны деревьев свет лишь слегка разбавлял темноту на маленьких пятачках у самых столбов.

До дома оставалось около трех километров этой идеально прямой дороги, и Вика заметно увеличила скорость.

– Ладно-ладно, – то и дело приговаривала она, глядя на несущееся под колеса дорожное полотно, но видя перед глазами ненавистное лицо своей более удачливой подруги. – Мы еще посмотрим. Посмотрим, как оно все дальше у тебя сложится. Думается мне, когда твой благоверный узнает…

В сплошной стене кустов справа появился широкий разрыв – очевидно, сюда подходила пешеходная дорожка.

– …через скольких мужиков ты до него добиралась, да как ты сейчас…

Марк расслабленно полулежал в кресле с максимально откинутой спинкой, положив затылок на подголовник и думая о своем, по инерции вяло следил за дорогой. В разрыве кустов он краем глаза заметил какое-то движение.

– …развлекаешься с бандюками и сутенерами, он еще подумает…

– Тормози!!!

Ему не хватило как раз той доли секунды, которая потребовалась, чтобы, рванувшись вперед, принять сидячее положение и вывернуть руль влево.

Глухой удар в районе капота; что-то летит в лобовое стекло, которое тут же покрывается густой паутиной мелких трещин; звук мнущегося металла сверху; запоздалый визг тормозов заглушается истерично визжащей Викой; вцепившись в руль, она мешает Марку выровнять занос и обуздать мечущуюся по всей дороге машину.

Машина замерла у встречной обочины, двигатель заглох, в салоне мертвая тишина. Вика по-прежнему судорожно сжимает руль, смотрит прямо перед собой расширившимися от ужаса глазами, пытается что-то сказать, но сквозь лихорадочно трясущиеся губы вырывается лишь несколько нечленораздельных звуков:

– М… Мар… это… я…

– Сиди тут. Слышишь – сиди и не вылезай.

Марк выходит из машины, смотрит назад. Ему не приходится долго искать – непонятный предмет, похожий на небрежно сваленную груду старой одежды, лежит прямо посередине дороги. И прямо на наполовину стершейся пешеходной зебре. Перед тем как двинуться вперед, Марк кидает беглый взгляд на машину. Смята правая часть капота, лобовое стекло, белое от трещин, удержалось на месте, хотя в нескольких местах оказалось выдавлено из резинки уплотнителя, большая вмятина на крыше.

Марк уже понял, что торопиться некуда; слегка трясущимися руками он достал пачку сигарет, прикурил, с трудом поймав кончиком сигареты пляшущее пламя зажигалки, и направился к тому, что очень отдаленно напоминало лежащего на асфальте человека.

Мужчина. Немолодой. На вид лет шестьдесят пять, голова вывернута под таким углом, что щупать пульс бессмысленно. Марк вздрогнул, заметив, что лужа крови, медленно растекающаяся вокруг головы погибшего, своими очертаниями почти повторяет лужу под головой Самурая, когда-то лежавшего на полу в Ромином кабинете.

Он нес с собой небольшую тряпичную сумку – сейчас она лежала метрах в десяти, около самой обочины. Сумка была набита продуктами, которые раскидало по всей дороге. «Интересно, откуда он нес продукты во втором часу ночи?» – Марку почему-то показалось очень важным найти ответ на этот вопрос, он окинул взглядом разбросанные вокруг предметы – буханка хлеба в прозрачной упаковке, молоко, вылившееся из лопнувшего пакета, батон колбасы, угодивший в грязную лужу, чудом уцелевшая бутылка пива. Возможно, он еще долго занимался бы этим бессмысленным осмотром, но его вывел из оцепенения жалостливый, похожий на скулеж, зов.

– Ма-арк?

Вика все-таки вышла из машины, но, не решаясь подойти к телу на дороге, застыла метрах в десяти, прикрывая обеими ладонями рот и не сводя глаз с Марка, чья неподвижность испугала ее еще больше, чем вид убитого человека.

– Он мертвый? Мертвый, да?

Марк вздрогнул, сбрасывая эмоциональный паралич, охвативший его при виде лужи крови и связанных с ней воспоминаний, резко повернулся к Вике.

– Чего вышла, иди в машину, тут уже не на что смотреть.