Чужая кожа

Я вернулась в лавку, и снова открыла книгу на последней странице. Закрыла глаза, и стала медленно вести рукой по выпуклым буквам. И снова очнулась от боя барабанов. Теперь я уже не стала ждать, когда процессия приблизится ближе, а стала осторожно сама пробиваться вперёд. Когда золотые носилки были почти передо мной, и женщина-наг снова увидела меня, я ей крикнула: «Анагана! Я хочу тебе сказать про твоё будущее! Выслушай меня!» Но она безучастно смотрела на меня, и не один мускул не дрогнул на её лице. Зато другая женщина, которая была с ней рядом, повернулась ко мне и открыла рот, и длинный чёрный язык мелькнул над её губой. Она слегка качнула головой. Но носилки не остановились, и проследовали мимо меня. Ни один наг не повернулся, ни один воин не нарушил строй. Народ всё махал и радостно прыгал, а я стояла, понимая, что мой план провалился. Может, меня просто не поняли? Или тут что-то другое? Если бы на меня не смотрела женщина-наг, а процессия просто бы проследовала дальше, я бы могла подумать, что это просто, как киносъёмка, кадры хроники давно прошедшей церемонии. Но они обе меня видели!

Я, непонятно на что надеясь, пошла вслед за процессией. Некоторые люди тоже пошли вслед за ними, но основная часть осталась на площади, они пели и танцевали. Я вышла с площади, и пошла по улице, на которой стояли небольшие хижины, будто сплетенные из тонких веток, с накинутыми на них разноцветными тканями. Люди потихоньку отставали, их становилось всё меньше и меньше, и в конце этой улицы я только одна шла вслед за палантином. Наги не оглядывались. Я остановилась. Нет, это плохой план. Они не хотят обращать на меня внимание.

Процессия уходила всё дальше из поселения. А я стояла и смотрела ей вслед, пока они не скрылись за густыми джунглями. Ну что ж, придётся ещё раз сюда вернуться. Я буду ждать их здесь. Успею сказать про предательство. И вдруг чья-то рука легла мне на плечо. Я вздрогнула и резко обернулась. Позади меня стоял невысокий пожилой индус, который тоже вздрогнул от моего резкого поворота. Он поманил меня рукой и пошёл к дому, напротив которого мы стояли. Я огляделась. На улице никого не было, все были на площади, или уже разошлись по своим домам.

Я пошла за индусом к плетёной хижине. Возле входа стояли несколько высоких глиняных кувшинов. Вход был завешен грязной серой тряпкой. Индус отогнул её край, и я шагнула в полумрак бедной хижины. Внутри всё было застелено циновками. Посреди был очаг, или что-то, напоминающее его. А возле очага сидела женщина-наг. Та, которая вторая обратила на меня своё внимание и качнула мне головой. Невероятной красоты хвост кольцами лежал перед ней. От неожиданности я отшатнулась, но она подняла руку ладонью ко мне, и сделал жест, приглашающий меня сесть рядом с ней. Я сделала пару шагов на негнущихся ногах и просто рухнула напротив неё.

— Что ты хотела мне сказать? — Зазвучал у меня в голове её голос. Она сама даже не разжимала губ.

— Я сейчас нахожусь в городе, вернее в копии города, в котором прячется Анагана, дочь великого Нага Васуки. — Начала я говорить — Я подумала, что это Вы Анагана. Там, в моём времени, есть ваш потомок, который должен вернуться в город и освободить великого Нага Васуки, которого заточили демоны.

Я посмотрела на неё, но голос в моей голове больше не был слышен, а она снова махнула мне рукой, чтобы я продолжила. Я начала ей сбивчиво рассказывать про демонов, про предательство и заточение великого Нага Васуки, про Анагану, Фарита, про двух их дочерей, и про то, как много веков ушло на то, чтобы отыскать затерянный город, и про Дениску, который бродит где-то, в одной из копий города с маленьким ксенодермиком. Женщина-наг, не отрываясь, смотрела на меня, и я не знала, верит ли она мне, и вообще, чем больше я рассказывала, тем неприятнее становилось у меня на душе. А не открываю ли я карты предателю? Ведь не ясно, кто предал великого Нага. И я замолчала. Она поняла, почему я замолчала, потому что в моей голове снова раздался её хриплый голос:

— Я вторая жена великого Нага Васуки, моё имя Нава́на. И я не предатель. Ты можешь не бояться меня. У великого и светлейшего есть только один сын. От первой жены. Меня он взял в жёны в прошлую луну. То, что книга мудреца Кашья́пы открылась тебе, это хороший знак. Кашьяпа уже много веков говорит с великим и светлейшим посредством этой книги. Кашьяпы давно нет с нами, но мудрость его не знает пределов. Он познал добро и зло, свет и тьму, он поднимался к звёздам и разговаривал с богами. И если чему суждено случиться, и это уже не изменить, то Кашьяпа это уже знает, и знает, как исправить то, что должно быть исправлено. И его книга тому свидетельница. Я бы очень хотела посмотреть, что в этой книге. Дай мне руку и закрой глаза.