Чужая кожа

Сумка была старой не только внешне (кожа треснула, виднелись потертости). Такие сумки давно вышли из моды, сейчас уже нет подобных моделей. Их носили где-то в 1980-х годах. Похоже, сумка была именно из того времени.

Едва открыв ее, как мне на ладонь выпала маленькая картонная коробка черной туши — привет из советского времени. Это была необычная тушь — кусок, как гуталин, лежал в коробке, а сверху — маленькая пластмассовая щеточка. Нужно было поплевать на тушь либо смочить ее водой, и тогда щеточкой можно было красить ресницы. Современным модницам и в голову не могло прийти, что когда-то их мамы наводили красоту с помощью такого!

Но я прекрасно помнила эту старую тушь как раз 1980-х годов. Такие же коробочки были у моей мамы. Я не раз рассматривала их в детстве, а потому прекрасно запомнила временной период.

Второе, что я извлекла из сумочки, — платок. Детский платок с собачкой, сине-белый — опять-таки советского периода, сейчас такие носовые платки не делают. В одном места платка было небольшое бурое пятно. Неужели кровь? Но платок был слишком стар, и что это, определить не представлялось возможным. Тушь, кстати, тоже была очень старой — брусочек весь потрескался от времени, щеточка же стала жесткой, как железная. Было ясно, что этим предметом никто не пользовался много лет.

Я потрусила сумочку дальше и… от третьего предмета, выпавшего мне в руку, по всему моему телу пошла дрожь! Это было свидетельство о рождении. Самое настоящее свидетельство о рождении, выданное в Советском Союзе.

Едва дыша, я открыла его. Голубева Алиса Александровна, родилась 4 марта 1970 года в городе Николаевке Одесской области, УССР. Мать — Голубева Антонина, русская. В графе отец — прочерк. Свидетельство было выдано в районном ЗАГСе. И, судя по печати, по обложке и состоянию бумаги, было настоящим.

Что могла означать эта находка? Почему Вирг Сафин хранил этот документ в своем тайнике с такими предосторожностями (а я не сомневалась, что открыла его очередной тайник). И где сама Голубева Алиса Александровна? Кто она такая? Что значит для Сафина? Сейчас этой женщине должно быть 44 года. Она не может быть его матерью. Тогда кто? И почему этот документ хранится у Вирга Сафина, почему она не хранит его у себя? Неужели она его жена? Неужели Вирг Сафин женат?

Меня передернуло. Но никак иначе я не могла это объяснить. Поэтому, не думая, быстро спрятала свидетельство в карман джинсов. Платок же и тушь вернула в сумку, сумку — в коробку, коробку — на место и закрыла камнем тайник, как и было.

Я не сомневалась, что со временем Вирг Сафин обнаружит пропажу. На мгновение промелькнула мысль — попросить Макса через своего друга из спецслужб выяснить личность этой женщины, но тут же отбросила ее — справлюсь сама. Я не сомневалась, что с этой женщиной в жизни Вирга Сафина связана какая-то серьезная тайна, и я не собиралась никого в нее посвящать.

Больше в Фиолетовой комнате делать мне было нечего. После того, как я нашла женское свидетельство о рождении, все мое возбуждение иссякло. Я быстро потушила свет и заперла все, как было (догадавшись вставить в отверстие электронный ключ-карточку). Когда цвет лампочки с синего изменился на алый, вернулась к себе.

В своей комнате я быстро спрятала карточку и свидетельство о рождении под плинтус и молилась о том, чтобы их никто не нашел.

Сообщение голосовой почты ожидало на моем телефоне: «Мара, я задерживаюсь. Теперь моя поездка продлится недели две-три. Отдыхай. Можешь съездить к родственникам. Можешь съездить, куда хочешь. В общем, делай что хочешь. Приеду, позвоню. Пока». И точка.

Я решила, что плакать не буду, и сказала себе: если он не звонит, не думай о нем. Это все, что ты должна сделать. Вот так просто.

Вечером я напилась коньяка. Так я благословила в неизвестную дорогу Вирга Сафина и себя. Он хочет, чтобы я уехала? Очень хорошо. Я уезжаю. Но не к родственникам, и не отдыхать — отправлюсь в интернат, в прошлое Вирга Сафина.

В маленький городок под Ивано-Франковском (куда был эвакуирован интернат из Луганской области), я прибыла через два дня.

Эвакуированный интернат загнали в полуразваленный дом барачного типа на задворках города, где, как я поняла, раньше была какая-то сельхозферма. Условий не было никаких. Еду собирали местные жители и волонтеры. Начальство и интерната, и городка жутко бесилось по этому поводу, и постоянно ругалось с Киевом. Там же делали вид, что ничего не слышат. Эвакуированный интернат никто не хотел кормить.

Все это я узнала в первый же день, как только оставила дорожную сумку в жуткой гостинице и нашла интернат. Директрисой интерната оказалась энергичная молодая особа лет 28, которая по возрасту явно не могла помнить подробностей детства Комаровского (Василия Комара). Она завела меня в одну из комнат, закончила ругаться с Киевом по телефону, немного пожаловалась на судьбу, а потом так же энергично развела руками.