Чужая кожа

Тумана не было — остались только коридоры. Бесконечные коридоры, в которых я пыталась спрятаться, бежать. Меня преследовал зверь — монстр. За каждым поворотом я слышала его зловонное дыхание. Мне было страшно. И я прекрасно понимала, что мне уже не спастись.

Этот сон немного отличался от предыдущего кошмара. Но ощущение липкого страха, почти первобытного ужаса, а, главное — безнадежного отчаяния было таким же. Этот удушающий сон приснился мне через два дня.

Этих два дня я не видела Вирга Сафина. Формально он оставался в своей студии, но теперь я прекрасно знала, что оттуда был выход, а значит, это было не так. Выходил ли он из дома? Этого я не знала. Мое сердце больше ничего не подсказывало, оно могло только болеть. И я болела и покорно ждала, Очень скоро это ожидание, превратившееся в невыносимую пытку, стало привычкой. Я словно потеряла чувствительность к боли и перестала ощущать ее. Я никуда не выходила из дома. Зачем? Мне некуда было выходить. Я никому не звонила. Зачем? Мне некому было звонить. Я ничего не ждала. Зачем? Мне нечего было ждать.

А через два дня этих ожиданий, превративших меня в бесчувственное и тупое животное, мне приснился сон. Кошмар, в котором я спасаюсь от бешеной твари, преследующей меня и пытающейся загнать в угол. Я пытаюсь спастись, но понимаю, что мне это не удастся.

В реальность, как всегда, я вернулась от крика. Но кричала я в одиночестве и полной темноте. Влажные от пота простыни неприятно холодили тело, но я решила не обращать на это внимание. Закрыв глаза, я погрузилась в вязкую дремоту. Легкий шорох и коснувшийся моей щеки прохладный сквозняк вырвали меня из этого ощущения расслабленности. Конечно, я не очень понимала, что происходит, но отчетливо почувствовала, что в комнате кто-то есть. Легкие шаги и поскрипывание половиц было тому подтверждением. Кто-то вошел в мою комнату, и ходит по ней.

От ужаса, уже не от сна, а самого что ни есть реального, моя кровь заледенела. Несколько секунд я не могла ни пошевельнуться, ни говорить. Тень, выросшая внезапно на стене, стала увеличиваться в размерах. По комнате кто-то ходил. Возможность дышать вернулась ко мне так же внезапно, как и исчезла, и я закричала:

— Кто это?! Кто здесь?

Скрипнула, закрываясь, дверь, и до меня донеслись поспешно удаляющиеся шаги. Дрожащей рукой я потянулась к лампе. Вспыхнул свет. В комнате, конечно же, никого не было. Но едва я села на кровать, свесив ноги на пол, как моментально обнаружила следы чужого присутствия.

Возле кровати, рядом с моими тапочками, стояла прямоугольная и не очень большая коробка, обернутая золотистой материей и перевязанная синей шелковой лентой. Выглядело все это как роскошный подарок. Сердце мое билось с такой силой, что едва не выскочило из груди.

Я осторожно обошла коробку, и включила в комнате верхний свет — он помог прогнать страх.

Затем с недоверием уставилась на коробку. Что это? Бомба? Не было никакого тиканья часов. А вдруг это современная бомба без часового механизма? И если это бомба, то кому выгодно меня взорвать? Нет, скорее всего, это очередная выходка Вирга Сафина. Подарочек. Единственный способ узнать, что там, — посмотреть. Дрожащими руками я срывала обертку.

Я оказалась права: из коробки на кровать выпало прелестное платье из серебристой материи, покрытое блестками. Невероятно красивая ткань струилась в руках. Никакой записки или метки из магазина не было.

Я примеряла платье и тут же получила первый укол разочарования. Платье было на меня маловато. Оно было слишком тесным, я едва-едва влезла в него. Когда же влезла, то увидела, что платье уродливо топорщится, подчеркивая мои самые проблемные места — бедра и живот.

Конечно, оно было красивым, но… явно не моего размера! Что могло это означать? Ведь раньше он всегда угадывал мой размер. Почему же теперь купил заведомо маленькую вещь? Это намек на то, что я должна похудеть? Я вдруг почувствовала такую боль, словно мне надавали пощечин.

Неужели он опустился до такой низости? Я всегда относилась к мужчинам, позволяющим себе критиковать фигуру своей женщины и произносить обидные и резкие замечания в ее сторону, как к мерзавцам. Неужели он такой выродок? Думать об этом было больно.

Я стала поправлять платье как вдруг почувствовала болезненный укол в руку. Булавка в боковом шве! Это была самая настоящая швейная булавка с головкой из блестящего камня — такими делают наметки в ателье. Очередная загадка! Неужели ему продали незаконченное платье? Так, мучаясь сомнениями, я аккуратно сняла платье, уложила его обратно в коробку и вернулась в постель. В этот раз я заснула очень быстро и, что самое главное, без всяких снов. Когда я открыла глаза, Вирг Сафин сидел на моей кровати.

— Тебе понравилось платье? — улыбнулся он.

Глаза его, конечно, не улыбались. Это были темные, настороженные озера, прекрасные в своем застывшем внимании, с которым он изучал и меня, и себя.