Чужая. На своей земле

Солнце уже давно ушло за западный лес, небо стало сиреневым, а потом густо – синим, зажглись первые слабые крохотные звездочки, а девушка все сидела на берегу. Прикосновение холодной воды вывело ее из оцепенения, она отодвинулась подальше от реки и начала тереть мокрые глаза вышитым красными нитками подолом длинной белой льняной рубахи. Потом девушка огляделась по сторонам и с удивлением обнаружила, что уже давно наступила ночь. «Что же я сижу, – спохватилась она, – мать волнуется, отец сердится, надо бежать!». Седна неловко встала – все тело ее затекло от долгого сидения на одном месте. Голова привычно закружилась, и девушке пришлось снова сесть на холодный песок. «Сейчас пойду, только посижу еще немного» – Седна поджала зябнущие ноги и накрыла их подолом рубахи. Грустные мысли снова стали одолевать девушку, и новая порция слез уже была готова пролиться из не высохших окончательно глаз. Так она просидела еще некоторое время, а когда снова встала, то уже не было видно ни реки, ни дороги к селу – все покрывал собой густой мутный серый морок, плотный и вязкий. Клочья тумана, казалось, липли к волосам и одежде девушки, как прилипают нити осенней легкой паутины, натянутой трудолюбивым паучком между травы и ветками кустарника. Седна очень удивилась, но не испугалась. Чего бояться, когда она точно знает, куда надо идти, и в какой стороне село, и в какой река? Она повернулась в нужную сторону, храбро сделала несколько шагов вперед и, взвизгнув, отскочила – ноги ее оказались в воде. Тогда, справедливо решив, что ошиблась, девушка пошла назад и, сделав несколько шагов, снова оказалась у реки. Седна снова и снова пыталась найти выход, но результат был один – под ногами у нее плескалась речная вода. Девушка поняла, что она в ловушке, и сразу вспомнила все разговоры о том, что бывает с теми, кто окажется на реке после заката, ближе к полуночи. И тут Седне стало страшно, так страшно, что, почти потеряв сознание от ужаса, она в панике стала с визгом метаться в густом, душащем вязком тумане, но куда бы она ни бросалась в поисках спасения, везде была вода. Побежав очередной раз в противоположную, как ей казалось, от реки сторону, девушка споткнулась, упала на песок, попыталась, было, встать, но замерла, как будто застыла. Из мутного густого морока перед ней медленно, даже торжественно то ли вышла, то ли выткалась белая фигура. Почти лишившейся от ужаса рассудка девушке показалось, что это женщина. Да это и была женщина – высокая, красивая с длинными белыми волосами, и одета она была во что-то светлое, длинное развевающееся. Женщина медленно шла по берегу и там, где она ступала, ее следы на песке мгновенно наполнялись водой. «Ну и что, – подумала Седна, – сыро, песок мокрый, вот и набирается вода». Страх ее незаметно прошел, растворился в тумане и наполненные водой следы белой женщины занимали все ее мысли. Тем временем та подходила все ближе, потом остановилась рядом, и смотрела на девушку, не отрываясь, и вдруг Седна услышала голос. Лицо женщины было неподвижным, глаза закрыты, губы не шевелились, но она говорила с Седной, и говорила успокаивающе и ласково, как разговаривает мать с больным ребенком.

– Что случилось, почему такая красивая девушка сидит одна ночью у реки? Разве она не знает, что это опасно? – Голос обволакивал, лишал последней воли и не давал опомниться, требовал подчинения. – И почему она плачет? Кто ее обидел?

Седна не могла противиться этому голосу, она отвечала, но говорила не так, как говорят между собой люди, язык и губы ее не двигались, она лишь смотрела на женщину, не отводя глаз, и рассказывала ей все, случившееся с ней, с ее несчастной шестнадцатилетней жизнью.

– Разве это горе? – Голос стал мягче, тише, в нем Седна услышала надежду и возможность спасения. – Ничего страшного не произошло, просто ты слишком послушная девочка и слишком боишься своих родителей. Хочешь, я помогу тебе, провожу тебя домой? Вставай, пойдем. Нельзя девушке так долго сидеть на мокрой земле. – И с этими словами женщина протянула до сих пор сидящей на песке Седне руку. Девушка ухватилась за нее, и сразу попыталась отдернуть – рука женщины была похожа на сосульку, такая же твердая, холодная и мокрая, – но не смогла, не хватило сил.

Седне снова стало страшно, ушедший, было, ужас вернулся и захлестнул ее, лишая рассудка, но женщина схватила ее второй, такой же мокрой и холодной рукой за плечи и сильно встряхнула. «Кто ты?» – только и хватило девушке сил спросить у приведения. «Я твой друг, разве ты не хочешь, чтобы я помогла тебе? Кто еще тебе поможет? Здесь больше никого нет, или мне тоже уйти и оставить тебя одну?» – Голос снова стал требовательным и сильным. Седна отрицательно замотала головой: «Нет, пожалуйста, не уходи. Проводи меня домой» – ноги Седны подкашивались, коленки дрожали, она понимала, что происходит что-то страшное и непоправимое, но сопротивляться уже не могла. Ей хотелось только одного – чтобы все скорее закончилось.