Чужая. На своей земле

Инара шла за матерью, опустив голову. За все тринадцать лет ее жизни у нее не было друзей, она дружила только с Седной, которая была старше ее на целых три года, но разница в возрасте не мешала девочкам отлично ладить между собой. Правда, с конца зимы Седна стала какая-то странная: всегда заводная и веселая, теперь она часто плакала, и было понятно, что ее постоянно гложет какая-то навязчивая мысль. На все расспросы Инары Седна отмалчивалась или быстро переводила разговор на другое. Так что с уверенностью Инара могла сказать только одно – с Седной что-то случилось, и она тщательно скрывает свою беду. Причем скрывает не только от подруги, но и от родителей тоже – это Инара знала точно. Однажды, буквально загнав подругу в угол расспросами, Инара получила такой ответ: «Я никому не могу сказать про это, иначе родители меня убьют!». Вот и все, что было доподлинно известно Инаре на тот момент, когда они с матерью входили во двор дома, где жила семья Седны. Ее мать, Реба, полная невысокая женщина уже ждала их, выбежала на крыльцо, и замахала руками, приглашая войти в дом. Сторожевой пес, высунувшись, было, из-под крыльца, увидел Инару и полез обратно – она была своя в этом доме. Да и вообще, одной из многочисленных странностей эльфийки было еще и то, что собаки ее не трогали – даже самые злобные псы просто, обнюхав, начинали добродушно махать хвостом и позволяли ей идти куда вздумается. Все в селе давно уже привыкли к этому и не обращали внимания, считая, что так и надо. Да и какой вред кому бы то ни было могла причинить маленькая рыжая девочка?

Огда с дочерью вошли в комнату, их уже ждал Брент, сильно постаревший, но еще полный сил, помощник старосты, Дечко, и родители Седны. Младший брат и сестра девушки прятались в соседней комнате, и сидели там тихо, как мышки. Они и так были уже достаточно напуганы происходящим в их доме со вчерашнего вечера. Сначала все было спокойно, потом пришедший с поля отец долго ругался, что не дождался помощи старшей дочери, и ему пришлось одному работать после обеда. Потом, когда стало уже совсем поздно, родители, полагая, что дочь просто боится наказания и где-то прячется, пошли искать ее, и пришли уже под утро, не найдя старшей дочери. Мать начала причитать и плакать, отец сначала кричал на нее, потом куда-то ушел и вернулся уже со старостой. Староста приказал Ребе сидеть дома и ждать их, потом ушел вместе с отцом Седны, привел еще людей, и все вместе снова ушли на поиски. Но девушка так и не нашлась – ее не было нигде: на реке, в поле, в заброшенном доме старухи Мерьи, умершей два года назад. Дело принимало совсем дурной оборот, Брент не знал, что и думать – он слышал, в городе рассказывали, что на окраинах Ближних Земель временами пропадают люди, и что чаще всего это происходит именно весной, после того, как сойдет последний снег. Ему даже думать не хотелось, что случилось с Седной. Тут кто-то вспомнил про Инару, подругу пропавшей, и староста распорядился немедленно найти и привести к нему девочку.

Огда слегка подтолкнула Инару вперед, и та вышла в центр комнаты. Эльфийку пристально рассматривали несколько человек: староста, его помощник, знакомые жители села, принимавших участие в поисках Седны, родители пропавшей девушки. Мать Седны смотрела на Инару мокрыми красными умоляющими глазами, как бы прося вернуть ей ее доченьку, отец пропавшей девушки сидел, спрятав лицо в ладони. Мысленно он уже не раз проклял себя за то, что был излишне суров и строг со старшей дочерью, обещал себе, что если Седна вернется, то он больше в жизни не скажет ей грубого слова.

Инаре стало немного не по себе от стольких пристальных взглядов, но она не растерялась, сжала маленькие кулачки и посмотрела на старосту, ожидая вопроса. Тот медлил, разглядывая девочку. «Как она выросла, – так же, как совсем недавно Огда подумал Брент, – а как будто вчера ее нашли. И как Мерья сказала, так все и вышло, вон рыжая какая стала, как лиса. И сразу видно, что не из наших девчонка – беленькая, руки тонкие, не работник она» – размышлял староста. Его мысли прервал плач Ребы – женщина не могла больше сдерживать слезы, она заплакала почти в голос.

– Выведите ее, воды дайте. – Очнулся от своих мыслей Брент и двое мужчин бережно взяли Ребу под руки, и повели во двор. Отец Седны сидел неподвижно, ему были безразличны слезы жены, он казался полностью поглощенным своим горем. Младшие дети в соседней комнате тоже начали тихонько хныкать.

Инара вздрогнула, обернулась на плачущую мать Седны, посмотрела сначала на Огду, потом на старосту. Огда подошла к дочери, обняла ее, Инара прижалась к матери, вцепилась ей в руку. Что-то подсказывало девочке, что с Седной случилась большая беда, гораздо больше той, мысли о которой терзали пропавшую девушку несколько последних месяцев.

– Инара, расскажи мне, что вы с Седной делали вчера, – обратился староста к девочке, и та посмотрела на него внимательными серыми глазами, – не торопись, не пропускай ничего.