- Относись к любой оценке, какой бы она ни была, хорошей или плохой, как к стратегически важной для тебя информации. Люди говорят, что видят, приукрашивая все своим мировоззрением. Ты же решаешь, что показывать им, а что скрывать. Тебя считают юной, так пользуйся этим. Обычно молодым списывают ошибки на неопытность. Добавь своему образу глупости, детской нежности и немного упрямства. Сотвори образ, и тогда никакая оценка не будет задевать.
- Но это маска. Зачем жить, вечно притворяясь?
- Затем, чтобы лишь избранные знали тебя саму, а окружающий мир не ранил. Береги хрупкое сердечко.
Я повела головой, поправила тарелку, до сих пор не притронувшись к еде. Сложилось впечатление, что Вемунду довелось пережить нечто подобное, потому он отреагировал столь резко.
- Вы сейчас о дочери говорили? Извините, если лезу в личное.
- О невестке, - тепло улыбнулся лорд.
Прикрыв глаза, откинулся на спинку стула. Свет свечей тенями заиграл на его лице, превращая из мрачного вампира в любящего отца, потерявшего ребенка. В груди сжалось от сожаления. Я даже открыла рот, чтобы выразить его, но вовремя поняла, что оно ему не нужно.
- Она была не готова к жестокости высшего общества, - глухо заговорил хозяин дома. - Светлое создание, чистое. Знал бы наперед, расторгнул бы тот договор, чтобы она не вышла за моего сына замуж и не окунулась в трясину людского коварства и зависти.
В комнате воцарилась тишина. Не зная, чем занять себя, я взяла столовые приборы и начала разрезать мясо. Вот только кусок не лез в горло. Следовало что-то сказать, а слов подходящих не находилось.
- Амалия похожа на нее?
- Частично, - сказал и задумался.
Некоторое время мы провели в относительной тишине. Вемунд смотрел в никуда, подперев подбородок пальцами. Я же попыталась поесть, подозревая, что нужно набираться сил для предстоящих испытаний.
- Свадьба, - вдруг произнес Горлэй, - какую бы ты хотела свадьбу?
- Я ведь уже сказала…
- Представь, что жених не я. Опиши церемонию, которая бы тебе понравилась.
- Это просто, - мысленно усмехнулась.
В воображении начали вспыхивать образы. Я озвучивала их, не стесняясь. Высокий потолок храма, бьющий из витражных окон теплый свет, заполняющая помещение музыка. И гости… Немного, лишь самые близкие.
Представилось, что одна сторона забита людьми, а на второй пусто. Мечтательная улыбка сползла с лица, я прочистила горло, решив не упоминать эту картину.
- Дальше.
- Я иду по центральному проходу вся в белом. Передо мной мальчик рассыпают лепестки роз. А у алтаря стоит он… Высокий, статный, сероглазый.
Я мотнула головой, отчего-то увидев конкретного человека. Пришлось часто заморгать, чтобы избавиться от навязчивого образа одного наглого мужчины.
- Не влюбляйся в него, - посоветовал Вемунд.
- В кого? - наигранно фыркнула я. - В своего жениха? Но за кого тогда выходить замуж, как не за любимого человека?
- Ты меня прекрасно поняла, девочка. Выбери более подходящий объект воздыханий, а молодой Хранитель - не тот, кто тебе нужен.
Я сбросила едва надетую маску и произнесла не менее уверенно:
- Извините, но не вам и ни кому бы то ни было решать, в кого мне влюбляться. Если так случится, что мне вдруг понравится лорд Моддан…
- Он уже тебе нравится, - заметил Вемунд и взял бокал, притом до сих пор не притронулся к еде.
- Я не о том! Не спорю, он понравился мне, потому что у меня есть глаза, я и достаточно хорошо вижу. Однако сейчас говорила немного о другом. Так вот, если все же мне не повезет, и вот здесь, - я приложила руку к груди, - будет жить теплое чувство к этому человеку, то он все равно о нем не узнает. Во-первых, потому что вскоре я вернусь домой. Во-вторых, у него есть невеста. В-третьих, мне не импонирует человек, который видит во мне лишь… - злой выдох, сжатые кулаки, - подстилку.
- Продолжай, - улыбнулся Вемунд.
- И не он один! - подняла вверх палец. - С какой стати Барион полез ко мне целоваться? До этого он воспринимал меня, как средство для достижение своей цели, но вдруг начал… И Добряк не лучше, обвинил меня в том, что я родилась красивой, затем навалился сверху и…
Я снова запнулась. Вот только решила не останавливаться и продолжила говорить. Мне было больно. До такой степени, что хотелось кричать, но ведь никто не услышит, не поймет. Текли слезы. Горячие слова срывались с губ, я вываливала на собеседника свою горечь, страхи, обиды. Все, что накопилось с момента попадания в этот мир. Во мне не видели человека, личность. Лишь красивую куклу, которой можно воспользоваться и выбросить на мусорку. Подстилку на одну ночь, какое-то низшее существо, не имеющее права голоса, вещь! Словно я грязь. Ниже их всех. Ничего не достойна…
- А в твоем мире с тобой обращались так же?
- Нет, - приняла я протянутый платок и вытерла слезы. - Хотя да… Вы не подумайте, я не жалуюсь. Нет, жалуюсь, - плечи опустились. - Простите.
- Говори, девочка. Я слушаю.