Чужая осень (сборник)

Симпатичному официанту с замашками патриция прислуживал скромный парень с погонами майора, что должно было доказать Горбунову серьезность сложившейся обстановки. Только твой Венька, Мариночка, был спокоен, это благодаря ему я научился искусству подводить противника к заранее предусмотренному ответному ходу.

Требовал тогда этот половой свою долю от какой-то операции, но Веня упорно стоял на своем: чуть позже, сейчас свободных денег нет. Официант расхохотался прямо в лицо Горбунова: «Ты сделал очередную большую покупку?» Венька только и ждал подобной фразы.

— Да, — спокойно ответил он, — я купил обком.

— Всего лишь, — почувствовал, что Веня может и не шутить, противник, и ему ничего не оставалось делать, как продолжать разговор на веселой ноте, — а почему не попытался заполучить самого…

— Лучше синица в руках, чем журавль в небе, — не отдал инициативы Горбунов при помощи заранее приготовленной игры слов таким убедительным тоном, что у мента от изумления чуть звезды с погон не упали. Он, наверное, считал себя самым большим человеком, которого можно купить. Дурачок, нет человека, которого бы нельзя было прибрать к рукам, способов для этого — масса. Просто один стоит дорого, другой еще дороже, третий на бабе сломится, четвертый друга кинется выручать. И так далее.

Веня не блефовал тогда, говоря о довольно большой покупке. Правда, умолчал, что сделал ее по приказу Леонарда. Дед предпочитал оставаться в тени, независимо от уровня очередного приобретения, ни дать ни взять — капитан Немо, помноженный на Ханта. Горбунов тоже в накладе не оставался, официанту долго пришлось ждать своих денег, нервы у него не выдержали. А от несдержанности до гражданской панихиды — всего один шаг. Нашел с кем тягаться…

С Горбуновым пытался разделаться даже генерал, которого кормили все торгаши города, однако Веня нажаловался старику. Вышегородский выдал мудрый совет: если даешь льву, не обращай внимания на лай шакалов. Своей доли от антикварной фирмы этот генерал, прозванный нами «двенадцатилапым мусором», не получил. И более того, после неудачной попытки повлиять на Горбунова при помощи своих соколов со стандартными стрижками, получил ультиматум: или генерал уезжает из города, или переезжает из своей шикарной квартиры на третье кладбище. Перед выставлением ультиматума Горбунов отправил кое-кому несколько неплохих холстов, и нашего доблестного мента перевели бороться с преступностью в края с менее теплым климатом. После этого случая акции Горбунова в деловом мире возросли до небес, потому что все были уверены: мент сбежал из-за страха получить очередную правительственную награду уже посмертно. Вообще-то правильно: государственная награда, но у нас принято говорить и писать — правительственная. А какое правительство — такие и награды.

Вон Сашка рассказывал, что не только доходные места продаются, но и награды к ним, соответствующие креслу. Плати — и хоть Звездочку на грудь цепляй. Так что пока у нас коррупция, взяточничество и лицемерие в ранге государственной политики, лично мне честно работать — просто смешно. Конечно, я бы мог трудиться по-другому, но зачем, мне и так хорошо.

— По-другому я просто не умею, Маринка. А ты…

— Я женщина.

Сучка ты, а не женщина. Спишь с мужиком, старше тебя на целую жизнь, а другим нотации пытаешься читать, чтобы самой себе чище казаться. Или просто от безделья, боишься, что уйду, и снова одна останешься. Ведь для женщины одиночество просто неестественно. Она же создана для того, чтобы заботиться, сыпать нравоучениями, просто быть рядом, так отчего столько одиноких баб вокруг? Но Марина одинока и рядом с Горбуновым. А предки ее из дома выперли, когда узнали, что их функции по снабжению дочери фирменными шмутками, косметикой и прочим барахлом взял на себя их сверстник.

— Ты не просто женщина, Марина, ты прелестная женщина, очень красивая. А красота сродни таланту: не часто рождается. Вот смотрю я на тебя и даже как-то радостно делается.

— При Вене почему-то стараешься не смотреть, — вызывающе-иронично подметила Марина.

Играешься, девочка, это ничего, это в тебе еще пионерские костры горят. В ответ принимаю напряженную позу, придаю лицу самое серьезное выражение и глухо спрашиваю:

— Ты не догадалась почему?

Теперь главное, не упустить инициативы, разве идя сюда я предвидел такой ход, просто зашел развлечься. Так оно и есть. Марина, правда, оказывается не круглая дурочка, но быть может это к лучшему.

— Веня приедет завтра, — продолжила свою игру Марина, вызывая на откровение: что ж, попробуй, бывший сторожевой пес хозяина, украсть сахарную косточку, приготовленную для первого блюда, попробуй, что ты медлишь. Боишься, вдруг не выйдет, узнает о неудачной попытке Горбунов, наживешь неприятности. И рассчитать все времени не оставила, что ж, как говорится, риск благородное дело, хотя и невелик он, но все-таки играть я привык наверняка.

Наш поцелуй длился долго, несмотря на то, что целоваться я не люблю. Что делать, но так положено, любимая, неужели это свершилось, черт тебя возьми, язык же разболеться может…