Чужая осень (сборник)

— К моему компаньону, — заметил старик, — но ты, как всегда, переводишь разговор на другую тему.

— Я не мог улететь, оставив бесконтрольным вашего, подчеркиваю, вашего компаньона. Мы получим информацию о ходе его дел, вот на что ушло время.

— Эту информацию я получу и без тебя, — подтверждает мое предположение Вышегородский, заботливо укутывая свое высохшее тело в махровый халат. Он, наконец-то, выполз из своей постели, подошел к столу, где среди нагромождения банок и пузырьков отыскал настой шиповника, разбавил его чайной ложкой меда и глотнул свой эликсир жизни, ежедневно употребляемый натощак.

— Давай, рассказывай.

— Леонард Павлович, я вам подарок привез.

Старик с интересом посмотрел на меня и ехидно спросил:

— Тысяч на сто?

Сейчас я резко улучшу твое настроение, болезненный, может заволнуешься, сделаешь еще один шаг по пути к вечности. Открываю «дипломат», достаю три кассеты, стандартный подарок, что тестю, что сыну, и читаю названия фильмов: «Остров любви», «Приглашает Тереза Орловски», «Чиччолина».

— Это та самая, член итальянского парламента? — загораются глаза у Вышегородского, можно подумать, что порностар не будет отдаваться мужикам и ослику на экране «Тошибо», а прямиком направится в только что оставленную стариком постель. Поздно, дедушка, раньше нужно было по девочкам вышивать, а не корчить из себя всю жизнь полунищего идиота, поэтому довольствуйся мастерски отснятой порнографией и получай удовольствие от неугасающих чувств при полной импотенции. Хорошо, что Сережа вовремя распознал твою слабость, на этих кассетах я экономлю время, которое ты забираешь своими нудностями.

Старику уже явно не хотелось выслушивать мой рассказ о предстоящем деле, он только и ждал, чтобы я поскорее убрался из этой комнаты, и тогда он, предварительно заперевшись на ключ и нацепив наушники, будет горящими глазами смотреть, что вытворяет Тереза Орловски, искренне жалея, что в свое время он не решился раскошелиться на подобную женщину и разориться на нее в пределах разумного — рублев, этак, на пятнадцать-двадцать.

— Рассказываю, Леонард Павлович. Придется…

— Слушай, ты без пяти минут хозяин дела, тебе и решать, я просто интересуюсь из любознательности. Мне сейчас надо прилечь после лекарства, иди, потом расскажешь.

Я с деланным сожалением закрыл за собой дверь, сделал несколько шагов, и услышал, как щелкнул английский замок. Ну да, я хозяин, а когда возникает необходимость, Вышегородский приказывает, не выбирая при этом выражений.

В кабинете меня уже ждали Сережа и Костя. К последнему я относился с явной симпатией, несмотря на то, что он проштрафился. Костя обладал редким умением влазить в душу любого человека, особенно ему удавалось охмурять древних старушек заботой и вниманием, которые в благодарность за скрашенное приятным юношей одиночество и его труды частенько одаривали какой-то безделушкой. Костя выкидывал номера и похлеще. Когда я узнал об очередном предстоящем повышении цен на антикварную литературу, именно он не только провел блестящую операцию, но и самостоятельно сумел продолжить ее. В тот день, когда стали действовать каталоги с новыми ценами, Костя с утра приехал в первый букинистический магазин и скупил там всю литературу. Затем сделал то же самое во втором букинистическом, попутно сдав туда книги, приобретенные в первом, уже по новым ценам. А затем, вернувшись обратно, смело продал антиквариат из второго букина. Тысяч двадцать пять я тогда заработал, мелочь, конечно, но из мелочей и составляются капиталы. Костя, быстро смекнув, что к чему, вылез из своего шикарного костюма, облачился во что-то непотребное и пешком потопал по старому району города, обходя один за другим дряхлые дворики, которые никогда не подметали дворники. Зато в этих двориках с утра до вечера дежурят старушки, его любимая клиентура, от безделия собирающаяся тесными группками, чтобы в очередной раз перемыть кости соседям. Все норовят мимо них побыстрее прошмыгнуть, а тут подходит скромный молодой человек и обращается за помощью к ним, к которым с подобной просьбой уже много лет никто не подплывал. Бабушки, надрывно умалял их Костя, я студент, нужно учиться, а денег не всегда на обед хватает, может, знаете, где есть старые книжки, они для усиленных занятий требуются. Если б кто-то знал, сколько ценнейшей литературы вытащил Костя с помощью этих бабушек из сараев и подвалов, со следами плесени и мышиных зубов, сколько сил он потратил, реставрируя переплеты, вдыхая в них вторую жизнь, его бы тут же сделали почетным членом общества книголюбов. Но об этом почему-то никто так и не узнал, и Косте пришлось ограничиться жалким денежным вознаграждением за свои труды по спасению памятников культуры.