Чужая роза

Вокруг все искрилось и сияло. Сундуки с драгоценностями, ящики с золотыми и серебряными монетами, расставленные на полках диадемы и тиары, бесчисленные украшения и отдельные камни — у меня разбежались глаза, при виде этой «пещеры Али-бабы».

— Выбирай, — сухо сказал Абьери.

— Ньор герцог?

— Ты сказала, что камень в моем перстне слишком мал. Что ж, выбери тот, который посчитаешь достойным.

Я посмотрела на герцога, надеясь понять, насколько тот серьезен, но его лицо выглядело непроницаемым и холодным. Абьери словно закрылся от меня, и я не могла узнать, ни что он думает, ни что чувствует.

Что ж, разгадывать шарады было некогда. Если я права, то камень перемен должен быть здесь. Я вспомнила, где слышала фамилию Сантони. На днях герцог отправлял Джунио с поручением и назвал именно это имя. Да и сам толстяк говорил о том, что пожелания герцога выполнены, а это значит…

Я обвела глазами заполненное драгоценностями помещение. «Где же ты?»

Взгляд скользил по полкам в поисках знакомого футляра, но его не было.

Герцог молча ждал, но кто знает, как надолго хватит его терпения?

Я сделала шаг вперед и пошла вдоль полок, внимательно разглядывая сверкающие сокровища. Где же этот проклятый камень?

— Ваша спутница ищет что-то конкретное? — рискнул подать голос Сантони. — Быть может, я смогу помочь?

— Я справлюсь.

Волнение сбивало дыхание, сердце билось так громко, что его стук, казалось, был слышен далеко за пределами сокровищницы, но я постаралась успокоиться и почувствовать. Как говорил Ветто? Меня потянет к камню?

Я отвернулась, прикрыла глаза и замерла, делая вид, что заинтересовалась сверкающей тиарой. И в какой-то момент ощутила тонкий, едва уловимый зов. Меня тянуло к дальней стене. Тянуло очень сильно. И я пошла на этот зов.

Оно было на отдельной полке, среди драгоценных кубков. Кольцо сияло в прозрачной колбе, и этот мягкий свет манил, проникал в душу, звал ее…

— Я хочу вот это, — посмотрев на Абьери, ткнула пальцем в стеклянную колбу.

Герцог прищурился. В комнате стало тихо. Неужели откажет?

— Что ж, ты действительно выбрала самый большой камень из моей сокровищницы, — усмехнулся Абьери и приблизился ко мне со спины. — Что это — случайность? Или ты знала, что искать?

Горячий шепот коснулся щеки, и я невольно поежилась.

— Я не понимаю, ньор герцог. Вы сами сказали… Пообещали. Если вы отказываетесь…

— Нет. Я никогда не нарушаю данное слово, — холодно сказал Абьери и одним движением развеял магическую, как оказалось, колбу. — Вот, возьми, — мне в руку легло кольцо. — Оно твое.

Мне стало не по себе от того, как герцог это сказал. А камень уже пылал в моей ладони, прожигал ее холодным огнем, будил в душе видения моего мира, и я едва устояла на ногах, ошеломленная навалившимися образами. Картинки сменяли одна другую, как на ленте кинопленки. Вот мы с Сергеем в ЗАГСе. Симпатичная девушка-регистратор радостно вещает, отправляя нашу «семейную лодку» в путь, а я оглядываюсь на подругу и вижу в ее глазах сомнение. Правда, Ирка тут же пытается улыбнуться, но я-то знаю, что Горчаков ей не по душе. А вот я дома у Сергея. В ванной льется вода, мое свадебное платье свисает с дверцы шкафа, на полу лежат сброшенные впопыхах туфли и чулки, смятое льняное покрывало сбилось к спинке кровати. Теперь это и мой дом. Вернее, наш. И здесь все сделано так, чтобы нам с мужем было удобно: кабинет Сергея, большая спальня, просторные гостиная и кухня. По сравнению с моей небольшой двушкой — настоящий дворец. Горчаков приобрел эти хоромы на деньги от продажи загородного дома своей тетушки. Та была довольно состоятельной дамой, и оставила после смерти немаленькое состояние, полностью доставшееся Сергею. Картинка меняется, и я вижу, как мы с мужем поднимаемся в наш последний поход. Живописные горы, узкая тропа, фотоаппарат на шее, звонкое пение птиц. Про Алтайскую пещеру мы с Горчаковым читали еще в Москве, и она значилась в наших планах одной из первых. Еще бы! Несколько километров подземных ходов, десятки залов, неисследованные ходы и удивительные виды. Живая натура, фактурная и загадочная. То, о чем я так давно мечтала.