Чужая роза

Судя по количеству прибывших карет, аристократов в Навере хватало. Я наблюдала за гостями, разглядывала богатую одежду мужчин и изысканные наряды женщин, сверкающие драгоценности и не менее сияющие лица и невольно поддавалась всеобщему оживлению. А уж музыка, льющаяся из распахнутых дверей большого зала, проникала прямо в душу, звала за собой, будила прошлое. То самое прошлое, в котором я не раз занимала призовые места на юношеских соревнованиях по бальным танцам. Вернее, не я одна.

Поначалу, когда баба Катя отвела меня в студию, я долго упиралась и бойкотировала занятия. Мне больше нравилось возиться с инструментами в гараже дяди Миши, крутить гайки и менять колеса. Там я чувствовала себя нужной. Там мне было хорошо. Звон гаечных ключей, скрип домкрата, чистая ветошь в углу, лежащие на полках торцевые ключи, пассатижи, отвертки – привычный и знакомый до мелочей мир. Я упрямо сопротивлялась внезапному бабушкиному желанию сделать из меня девочку. «Посмотри, на кого ты похожа, – ворчала баба Катя. – Руки сбитые, солидолом воняешь, штаны на коленях протерлись. Настоящая пацанка! Что я твоему отцу скажу? Не девочка, а беспризорник какой-то. Ну ничего, Виктор Степанович вернет тебе человеческий облик, а Михаила я предупрежу, чтобы не дурил голову своими железками». Наверное, это был единственный раз, когда бабуля проявила интерес к моей судьбе. И я ей за это благодарна, хотя тогда, в тринадцать лет, готова была возненавидеть и расшитые блестками платья, и строгого Виктора Степановича, и партнера Диму – тоненького длинноволосого блондина с испуганными серыми глазами. Он напоминал мне олененка Бэмби, и из нас двоих походил на девчонку гораздо больше. Ох и натерпелся он от меня поначалу! Я смеялась над его романтичными кудрями, над манерой тянуть подбородок, над идеально ровной спиной. Разве таким должен быть мальчишка? Правда, потом мы с Митькой все-таки нашли общий язык, и когда папа сумел выбраться на пару дней к нам с бабой Катей, я впервые встретила его одетой в платье и с красиво заплетенными волосами. Он даже расчувствовался. «Ты так похожа на маму, Алеся»…

– Алессия, ты долго стоять собираешься? – вырвал меня из воспоминаний строгий голос Альды. – Я тебе где велела быть?

– Уже иду, ньора Альда.

Я постаралась не думать об отце, но его постаревшее лицо и непривычно мягкий взгляд так и стояли перед глазами. Та наша встреча оказалась последней. Спустя два дня папа уехал в командировку и больше не вернулся. Очередная горячая точка. Очередной боевой вылет. И очередная медаль. Посмертно.

– Алессия, поторопись.

Майресса посмотрела в окно и нахмурила тонкие брови.

– Гости уже почти все собрались, а ньора герцога нет, – тихо, словно про себя, сказала Альда, но тут же опомнилась и процедила: – Ты еще здесь? Иди к слугам, нечего перед гостями торчать.

Я молча развернулась и пошла к ассольдо. Подальше от раздраженной майрессы.

* * *

Залы первого этажа заливал яркий свет. Он лился из окон щедрым сиянием, наполняя внутренний дворик теплыми желтыми отблесками. Небо за стенами замка медленно наливалось темнотой, и лишь на западе виднелась узкая розовая полоска, но с каждой минутой она становилась все бледнее, пока не растаяла окончательно, растворившись в бархатной черноте. Во дворце было шумно. Гости пировали уже несколько часов, блюда сменяли друг друга, стольник распоряжался слугами, как умелый дирижер управляет музыкантами, вереница проносимых по залу серебряных тарелок казалась бесконечной. Перепела, фазаны, поросята, оленина, яркие овощи и экзотические фрукты – это была лишь малая часть того, что я видела, наблюдая за происходящим в пиршественной зале.

Никогда не представляла, какими грандиозными были праздники в далеком прошлом. Я словно попала в фильм про эпоху Возрождения. Роскошь и богатство, поэты, читающие свои стихи между переменами блюд, выступления певцов и танцоров, взрывы смеха и звон серебряных кубков. И музыка. Отовсюду лилась музыка. Магическая, страстная, живая, она звучала то громко, то тихо, мягкие переливы сменялись резкими стаккато, и мои ноги, подчиняясь необычной мелодии, сами отсчитывали такт. Ох, как давно я не танцевала… Даже не помню, когда это было. Кажется, на свадьбе. Да, точно. Сергей не любил, как он говорил, «все эти глупости», и наш свадебный танец был обычным медленным топтанием на месте. Причем в буквальном смысле – муж пару раз наступил мне на ногу, и мне с трудом удалось удержать на лице счастливую улыбку, но я старалась. Очень старалась. Еще бы! Меня любили. Обо мне заботились. Не той, вынужденной заботой бабы Кати, а настоящей, искренней. И разве важно, что мы с Сергеем такие разные? Ну не любит он танцы, и что? Как и веселые компании. И моих подруг. И на собак у него аллергия. Зато он хозяйственный и ответственный, и с ним я – как за каменной стеной. Кто ж знал, что каменная стена в нашем случае окажется совсем не фигуральным выражением?