Чужая шкура

Я отложил все встречи до вторника, агенту посоветовал обратиться к Гийому Пейролю, который наверняка будет «лечить» фильмы гораздо лучше меня — он в этом заинтересован больше, — потом позвонил Лили. Еле ворочая языком, он трижды повторяет мое имя, с каждым разом все тише: конечно, хочет поблагодарить за хвалебный отзыв о Гийоме. Ну ясно, у него сегодня «сухой» день. Еще не очухавшись после вчерашней пьянки, он поведал мне, что сидит на «Перье» и «Бадуа» [45]и не придет в себя до конца сиесты, то бишь до завтрашнего обеда. Потом он проведет целых три часа в праведных трудах и мечтах о шестичасовом скотче. Я не стал его спрашивать, над чем он собирается трудиться. Я прекрасно знаю, что он давно ничего не пишет, кроме грозных посланий на телеканалы и в Министерство культуры с требованием повторить показ его средневековых саг в рамках популяризации культурного наследия. Иллюзий он, впрочем, не питает: даже в случае его кончины сериал никто не покажет. Это не мешает ему пребывать в прекрасном настроении и предлагать свою помощь всем несчастным. Он вечно зубоскалит, никогда не жалуется, чем заслужил мою любовь и лишние годы жизни в дар от своего Бога.

— Ты не мог бы мне одолжить мне тысячу франков, а?

— Хочешь, больше дам? — тотчас предложил он, не требуя никаких объяснений.

Я сказал нет, спасибо, все в порядке, просто небольшие проблемы с наличностью.

— Вечером подвезу.

— Нет, я бы…

— Что, так срочно? Давай, пришлю курьера.

Бедный Лили. Я в месяц получаю столько же, сколько он за год со своих авторских прав. Он свел расходы почти к нулю и страшно гордился свободой от налогов — стал, по собственному выражению, «налогонеплательщиком» и «внутренним эмигрантом», поскольку больше не участвует в финансировании Республики. Однажды я попытался предложить ему денег. «Еще чего выдумал!» — ответил он и одарил меня своей широченной ухмылкой горгульи.

Я повесил трубку. Кроме него, больше ни у кого просить не буду. Двадцать три года никто ничего не сделал для Ришара Глена, он выпутался сам, так будет и дальше.

Я решил поискать в кипе книг, присланных мне издательскими пресс-службами, что-нибудь с автографом — загоню подороже. Колеблюсь между Паоло Коэльо и Александром Жарденом, и вдруг мой взгляд останавливается на «Комедии» в самом низу. Вытаскивая Леви, я обрушил всю пирамиду. Сел в прихожей, прислонясь к книжному шкафу, открыл книгу, чтобы проверить, есть ли надпись.

«Фредерику Ланбергу,

который узнает себя на 33-й странице.

Бернар-Анри Леви»

Из этических соображений я замазываю маркером свое имя, сверху ставлю вопросительный знак, чтобы покрыть автограф налетом тайны — это всегда притягивает покупателей. Осталось лишь найти лавку для библиофилов, падких на такие раритеты. Прежде чем идти к букинистам, я из любопытства заглянул на тридцать третью страницу. И после того, что я там прочел, мне уже не до шуток.

Сунул книгу в карман. Посмотрел, который час, и подумал, что могу загнать свои «Пьяже» хоть в пять раз дешевле, тогда точно продержусь до вторника.

* * *

Под метромостом, на бульваре Барбес, в толпе уличных спекулянтов, нелегалов, наркодилеров и мошенников, я едва успел вытащить свои «Пьяже» и сертификат к ним, как вмиг оказался на земле с пустыми руками. Людям вокруг нет до меня никакого дела. Я встаю и даже не оглядываюсь в поисках вора. Возвращаюсь на Монмартр с моим Леви в кармане. У театра «Ателье» вижу магазин уцененных товаров, сбавляю шаг перед табличкой «Новые книги по сниженным ценам», а потом перехожу на другую сторону.

На лестничной клетке моей студии я встретил гадалку с верхнего этажа, которая выносит пакет с мусором. Мы уже встречались с ней два раза, но не обменялись ни словом. А сейчас она спросила, не мешают ли мне ее старенькие соседи со своим телевизором и не пора ли нам написать жалобу в муниципалитет. Я молчу. И смотрю на нее. Сиреневая шаль, обесцвеченные волосы, теплые домашние туфли. Лет шестьдесят. У людей, что спускаются от нее, вид взволнованный и нередко даже довольный, обо мне она не знает ничего, кроме имени, а значит, я могу одним махом проверить, существует ли на самом деле дар ясновидения и правда ли, что я сумел перевоплотиться. Я хочу знать, когоона во мне почует? Кто взял верх? Что скажут ей мои глаза, руки или карты? Я жажду услышать еще одно мнение, отличное от мнения Карин, ведь она, возможно, увидела на моей ладони именно тот путь, на который сама меня толкала.

Я спросил гадалку, не согласится ли она проконсультировать меня в рамках добрососедских отношений, да, прямо сейчас. Взглянув на мешок с мусором, она ответила, что ждет клиентку, которая никогда не опаздывает.

— Это же ненадолго.

— Откуда вам знать?

Чтобы добиться своего, я сам вынес ее мусор. Надеюсь, она согласится погадать мне в кредит.

Когда я вошел к ней, у нее на столе, покрытом клеенкой, дымилась палочка ладана. Ставни закрыты, на полках рядами разложены всякие африканские штуковины — погребальные маски, деревянные демоны, перевернутые статуэтки, кинжалы.