Чужая весна

Из полутемной театральной ложи,
Облокотясь о бархатный барьер,
Смотрю на сцену, где с тобой не схожий
Он оживает, вечный кавалер,

Мечтатель и бродяга полуночный.

…Дух неприкаянный вселяется в живых
Любовью ненасытной и порочной
И тлеет пламенем в глазах пустых.

Сейчас он властвует на светлой сцене,

А за кулисой темной — Командор,
И Донна-Анна преклонит колени,
И ужаснется, затихая, хор,

И — занавес. Из зала голубого

Сойду на театральное крыльцо
В сырую ночь. От ветра дождевого
Я спрячу в мех горячее лицо

И вспомню ночь блужданий и томлений,

Мою покорность, мой внезапный страх,
В твоем лице трагические тени
И блики фонаря в пустых глазах.

1935–1936

Разлуки

I. «Вместе до перекрестка…»

Вместе до перекрестка,
А с перекрестка врозь.
Сердце ли нищее жестко?
Или с другим не сошлось?

Снова недолгий попутчик

Вдаль уходит чужой.
Кто нас гонит и мучит,
Путь рассекая межой?

Ветер — в сердце навылет —

Все разметал и унес,
Счастья бумажные крылья,
Теплую радугу слез.

С сердцем пустым и огромным,

Немощным перед судьбой,
Стой на ветру неуемном,
Наедине с собой.

II. «От темного и гибельного счастья…»

От темного и гибельного счастья,
Неотвратимой, сладостной беды,
От глаз судьбы, их тусклого бесстрастья,
От тусклых глаз, как глубь ночной воды,
От грозной и неуловимой тайны,
От музыки, сжигающей дотла,
И от коснувшегося плеч случайно
Широкого, влекущего крыла
Я сердце отрываю на пороге.
— Ты знаешь, был огромный, черный рай…
Но ты спешишь, ты весь уже в дороге.
Вот, дверь открыта. Уходи. Прощай.

III. «Все одинаковы разлуки…»

Все одинаковы разлуки…
Сплетенные до боли руки,
Тоски горячая спираль
И угрожающая даль.
Глаза в глаза, до дна, до жути,
В вагоне, в комнате, в каюте,
На мокрой площади в огнях,
На темной лестнице, в дверях —
Одно и то же расписанье:
Сдвиг незаметный, роковой
Колючей стрелки часовой,
И в безнадежность — до свиданья!..

Рука выскальзывает из руки,

Шаги последние быстры, легки,
Шаги последние и тишина.
Ладонь опущенная холодна.

1936

«Услышать снова музыку глухую…»

Услышать снова музыку глухую,
Увидеть отблеск райского луча
И, тяжесть вдруг почувствовав живую
Крыла, раскрывшегося у плеча,
Поверить, что возвращена свобода
И силы нерастраченной тепло,
И биться вновь у замкнутого входа,
Как бабочка залетная в стекло?
Судьба слепа, жестока, непреложна.
А крылья пленные еще дрожат…

…Я бабочку снимаю осторожно

Рукой с окна и выпускаю в сад.

1936

«Мы встретимся. Странными снами…»